Невменяемый дипломат
Шрифт:
– Нашел что рассказывать…
– А почему нет? Награды заслуженные, получил ты их по праву…
– Не совсем! – возразил всемирно известный герой, косясь на притихших сентегов. – Половину мне присвоили по ошибке, на похоронах, так сказать, посмертно. А в таких случаях чем только не наградят. Так что…
– Так что позволь нам со стороны решать, что и насколько заслуженно, – перебил его Кашад. – В общем, я два часа говорил без остановки. Поведал о твоей дружбе с супругой правителя Кремниевой Орды; вспомнил, кого и как ты умудрился спасти в Менсалонии; упомянул, как ты сражался в Альтурских Горах; не забыл сказать,
«Ну да. Я сам о себе еще многого не знаю, – подумал Невменяемый. – И что делать: делиться с Медиальтами своими уникальными возможностями телепатического контакта с детишками или нет? Вроде как они в этом деле могут помочь мне лично, но вот не пострадают ли при этом малыши? Скорей всего, посоветуюсь, а то сам боюсь устроить очередной сеанс связи…»
А тут и Риона появилась, поздоровалась со всеми и подошла к Кашаду:
– Вот ты где! Я тебя всюду обыскалась, дорогой! – она уже везде и всюду афишировала свои близкие отношения с почти что супругом. – Ну?! Рассказывай, о чем тебя его величество расспрашивал?
Но не успел колдун из рода Низу и рта раскрыть, как главный имперский целитель строго сказал:
– Вы нам мешаете! Идите в другое помещение и там говорите о чем угодно! – и, когда парочка удалилась, сделал движение клювом, выражающее недовольство и раздражение.
Кремон не сдержал удивления:
– Тэш, чем это они так тебе не угодили?
– Да против Кашада я ничего не имею, – ответил Круке-Кре. – Хотя и он определенной наивностью меня бесит. А вот эта ваша Риона!..
– В принципе, она очень славная, – попытался защитить женщину Ветеран. – Добрая, боевая, умная, а уж в роли конклатерры ей равных нет. А в личной жизни вправе делать все, что ей нравится.
– О чем это вы? – заволновался Кремон.
Пока он никому даже в мыслях не признавался, что у него с боевой подругой имелись интимные отношения. И даже не представлял себе, что произойдет, если об этом когда-нибудь узнает Кашад. Хоть личной вины Кремона в этом не было, во всем повинна была их любвеобильная нимфа, но все-таки…
Он и предположить не мог всей глубины грядущего скандала. Тогда как Медиальты уже несколько дней все что надо высмотрели и составили свое мнение. И если Шуин-Шан со своим учеником не видели в случившемся чего-то особенного, то главный целитель империи злился и не желал скрывать своего недовольства.
Так на что на вопрос энормианина он ответил прямо, так и врезал правдой-маткой между глаз:
– О чем? Вернее, о ком! Да все об этой твоей шустрой подружке. Уж больно у нее все хитро получается: живет и спит вроде с одним, а ребенка носит от другого.
– От кого? – стал бледнеть Кремон.
– Не дергайся, лежи спокойно! Конечно же, от… тебя!
Пока ошарашенный, учащенно задышавший человек пытался придумать, что воскликнуть при таком известии, сентеги защелкали клювами. И больше всех веселился молодой Хооз-Дер:
– Да что здесь такого? Если от этого героя царицы да королевы рожают, то все остальные должны беременеть от одного его благосклонного взгляда. И это надо учитывать, что он делает подобное, даже не имея магических сил. Представляете, что случится, когда он вновь станет Эль-Митоланом? Да не то что женщины, любая сентега станет прятаться в дом, как только он появится на улице! – Его старшие коллеги вновь защелкали клювами. – Вьюдораши в свое царство тоже этого самца пускать перестанут, как и колабы с сорфитами… Ха-ха!
– Не может быть! – выдавил Кремон и приподнял левую кисть. – У меня оберег на руке! Мне его сам патриарх наших Эль-Митоланов вручил!
– Ха! Вот этот, что ли? – Ветеран ткнул пальцем в упомянутую штуковину, предназначенную спасать от незапланированного отцовства. – Так он уже давно недействующий у тебя. На него явно воздействовали каким-то иным артефактом и разрушили направляющую структуру.
– Кто?! Как?! Разве это возможно?!
– О-о, наивный ты наш, – протянул Круке-Кре. – Подобных устройств от Древних осталось более чем предостаточно. Они, правда, в книгах по-иному называются, да и выглядят порой совершенно по-разному… Но, к примеру, не надевал ли тебе кто на голову в последнее время некий артефакт в виде шлема? Или наручей? Или пояса?..
– Наручи! – в озарении воскликнул Кремон, весь задергавшись от запоздалого бешенства на женское коварство. – Сулфи! Шейтар ее… напугай! Вот …! – крепкое словечко сорвалось у него с языка.
– И кто это такая хитрая? – озвучил старец Шуин-Шан общую заинтересованность.
– Дочь визиря, а по совместительству еще и племянница Таррелона Радужного, султана Онтара…
– Ну вот! Что я и утверждал! – продолжал веселиться Хооз-Дер. – Теперь нашего героя к себе даже Моллюски перестанут подпускать. И эти… как их?.. Друунлауты и сулнриты! Ха-ха!
Невменяемый и обиделся, и рассердился:
– И не стыдно смеяться над больным и обманутым? Тоже мне, врачи называется! – Он посмотрел на Ветерана, и тон его стал несколько заискивающим: – А нельзя как-нибудь так незаметно, чтобы и Риона не догадалась, это… ну, там, зародыш удалить? Или развеять? Вы же представляете, какой скандал получится… Перед Кашадом страшно неудобно…
– А теперь ты над нами посмеяться решил? – посуровел главный целитель дальше некуда. – Мы никогда такого не сделаем без просьбы матери. И выяснениями обстоятельств мы не занимаемся. Сам поговори с Рионой. Уговоришь, и она к нам подойдет, все сделаем, нет – выкручивайся сам.
Перспектива подобных разбирательств, в которых отношения могут еще больше запутаться, вызвала у Невменяемого зубовный скрежет и тягостные постанывания. А тут еще и та явилась, которой совсем не надо было всего этого знать. Пользуясь усиленным звуком, Ягуша еще с порога услышала мычания своего любимого и ускорилась так, словно хотела разметать всех троих Медиальтов одним ударом:
– Вы что над ним издеваетесь? Ему же больно!
Главный имперский врач только фыркнул, тогда как Ветеран постарался разрядить обстановку: