Невменяемый отшельник
Шрифт:
Пришлось громко и торжественно благодарить и обещать, что появится если не завтра, то уж послезавтра точно. Правда, в конце добавил, словно предупреждая:
– Но могу и не прийти, мало ли что. Вон сколько шейтаров сюда сбежалось. А если подобные стаи в Ничейных землях не редкость? – Только хотел продолжить речь, как раздался двойной стук. Пришлось уточнять: – Ага… то есть стая этих монстров – большая редкость? – Стук. – А то и вообще больше нет таких? – Опять стук одиночный. – Трудно в такое поверить, но… Если вся стая погибла, то это значит, что больше на этих просторах вообще нет шейтаров?
Повторил этот вопрос потом и несколько иначе и тоже получил однозначный
«Неужели всё-таки люди? А ещё ближе – вьюдораши? Кажущееся мне за дверью – просто стоящие на полках особи… вплотную… Только они могут жить в таких условиях, пользуясь неким минимальным освещением внизу. Мне они могут просто недоговаривать… Или всё-таки спросить?»
Решил поинтересоваться:
– А хабуку у вас есть? – Тишина. – Это головной убор, который надевается на глаза и в течение минуты перенастраивает зрение из режима «полная темень и жизнь в ней» на «нормальное зрение при свете Занваля». Есть такое? – Тишина. – А знаете, как хабуку выглядит? – Два удара. – Ну так слушайте!
Как смог, так объяснил. И руками изобразил точные размеры, и голову свою показывал в качестве образца, на которую хабуку не налезет. В финале поинтересовался:
– Так есть такой артефакт? – Опять тишина. – Но вы точно не знаете, поэтому будете искать эту хабуку? – Облегчённый единичный стук. – Тогда до следующей встречи.
С водой всё-таки рискнул и выпил. Сразу полкувшина. Не стоило оскорблять хозяев своим недоверием или неуместной подозрительностью. И заметно взбодрившись, поспешил к своей обители.
Глава 34
Дальнейшие будни
Никто по пути домой не встретился, никто не помешал, и ничего странного замечено не было. Да и в самой обители царил устоявшийся порядок и блаженное спокойствие. А два часа интенсивной, в режиме максимального бега, поливки были восприняты телом как часть пропущенной сегодня усиленной тренировки. И уже поздним вечером, перед отходом ко сну, Кремон решил покопаться в одном из светильников, которые на два предыдущих дня оставлял возле водопада.
Магическая составляющая светильника оказалась весьма проста. Она соединяла в себе две структуры малого шара освещения, который мог висеть рядом с колдуном по его воле и при наличии силы, и общеизвестного трего. Только трего всё-таки заряжалось заранее непосредственно силой Эль-Митолана. А здесь небольшие бутоны сами напитывались от энергии светила. Только следовало проверить запас накопления, выставить режим свечения да и включить. Что Невменяемый и сделал.
А потом долгое время сидел на своей простой жёсткой кровати, рассматривая комнату и задумавшись о сути своего существования. Всё-таки события дня значительно всколыхнули сознание, начали переориентацию устремлений, заметно сдвинули стремление к жизни в сторону позитива. И он впервые ощутил, что сердце при воспоминании не рвётся от страшной тоски и печали, не ломается от горя воспоминаний, а воспринимает эти воспоминания как нечто покрытое туманом, расстоянием и морозящим холодком.
После такого экскурса в прошлое, он разволновался так, что сонливость как рукой сняло. Кремону показалось, когда он всё-таки улёгся, что ни за что не уснёт ближайшие несколько часов. Приготовился даже ворочаться на жёстком ложе, прикидывая, с какого бока начинать. Но как только лёг на спину, так через несколько минут уснул в том же положении.
А утром вновь вернулся в режим своего повседневного бытия, словно и не было вчерашних треволнений, словно не пошатнулась вчера вера в смысл собственного отшельничества. Рыбалка на рассвете, разделка улова и размещение рыбного филе в маринаде. Затем копчение, сбор и носка дров из ближайшей рощи, полив огорода и уход за колючими Сонными деревьями. Всё как всегда.
И только ближе к вечеру перед посещением мавзолея отшельник взглянул на стоящий в заливе на растяжках плавер и замер в размышлениях. Первые мысли были вполне верного толка:
«Смогу ли я на нём прорваться обратно под мостом? – А завершились тяжкие думы быстро, как всегда, одним и тем же: – На этом кораблике умерла Ягуша, значит, он навсегда должен остаться возле её тела…»
Сам понимал, что глупо размышляет, без всякого резона или логики, а всё равно спорить против самого себя не смог. Так и отправился на свидание с телом любимой в очередной волне грусти и печали. Ну и покаяния, само собой: что не сберёг, не оградил, не спас… А раз не сумел уберечь, то и сам не имеет права на возвращение к цивилизации. Потерял он это право, навсегда потерял… А значит, тут, в этой скорбной обители отшельника, ему и место.
Правда, уже поздно вечером, перед тем как улегся спать, опять крамольные мысли стали закрадываться в сознание:
«Встречу ли я завтра тигров? Всё-таки надо решиться и пообщаться с ними более плотно. А то сойду с ума от незнания и неуверенности в себе самом. Ну а если не встречу? Тогда надо будет занять себя делом, важным, забирающим все силы…»
Одно такое имелось – марш-бросок с продуктами к обитателям «Задверья». И после интенсивного утра на огороде и в саду поторопился к Рассыпающейся гряде. Интриговали предстоящие, пусть и весьма сложные переговоры. Да и интерес присутствовал житейский: что на этот раз будет в сумках?
При подходе высматривал, не мелькнули ли где яркие полоски на гигантских кисках, но так ничего и не заметил. Осмотр созданной над тушами шейтаров насыпи принёс моральное удовлетворение хорошо проделанной работой. Если и вырвется наружу запах разложения, то минимальный, не портящий здешний микроклимат. Сумки вновь оказались наполнены товаром, а вот самих торговых партнёров за дверью не оказалось.
А ведь Кремон специально пришёл чуть позже, заметив по прошлому разу, что вначале с ним никто не вышел на встречу. Но расстраиваться не стал, а выйдя на площадку у входа, тщательно пересмотрел содержимое сумок. На этот раз бесполезных и незнакомых вещей оказалось подавляющее большинство. Но несколько предметов были достойны вдумчивого и скрупулёзного отношения. Удивил оказавшийся на дне первой сумки тяжёлый и массивный жезл. Тот самый жезл, которыми драконы и ордынцы в своё время управляли дикими стаями пленённых боларов. В те времена разумные растения использовались как рабы для переноски по воздуху громадных мостовых пролётов, верхних фронтонов зданий, цельных участков крыш, и прочего. Пик этого рабства – когда подручные фаррати Кремниевой Орды запрягли тысячи боларов для передвижения тяжелейшего и неповоротливого Детища Древних.