Невольная странница

Четыре женщины сидели за круглым чайным столом. На них были платья эпохи Регентства. Две загорелые блондинки вырядились в шелковые розовые платья, их мать в платье цвета слоновой кости, а четвёртая, младшая из сестер, выбрала своим туалетом закрытое платье кофейного цвета из самой простой ткани.

Близняшки все время поправляли банты и одергивали лифы платьев, чтобы грудь выглядела соблазнительнее и по возможности максимально оказалась снаружи платья.

– Сколько можно? Оставьте платья в покое, нам их ещё нужно будет вернуть в прокат, – не

– Только посмотрите, наша мышь подала голос, – съязвила одна из блондинок. – Ты просто завидуешь, что у нас есть грудь, а у тебя, – она ткнула пальцем в сестру. – Ничего.

– Да, Джози, ты такая вредина.

Джозефина уже пожалела о том, что открыла рот. Это все равно, что дразнить лающую собаку, шума будет ещё больше. Она с грустью посмотрела в окно. В Бате было столько мест, которые она хотела посетить, не обременённая программой «сватовства», но вынуждена была носиться с матерью и сестрами.

– Вы поняли, что я имела в виду, – повернулась она к сёстрам. – Здесь нет ни одного мужчины, не считая портрета Фицуильяма Дарси. – она махнула рукой в сторону портрета мистера Дарси, роль которого исполнил Колин Фёрт. – Поэтому нет нужды прихорашиваться.

– Видимо, ты только так и делаешь, все время ходишь одетая, как старая бабка.

– Или швабра, – добавила более глупая из сестер.

– Джозефина, давай ты не будешь занудствовать хотя бы сегодня, – Ребекка, мать девушек, подала голос. Она сняла темные очки, которые совершенно не вписывались в атмосферу чайного дома Джейн Остен по Гай стрит 40 (40 Gay Street, Bath) и устало потёрла виски. Ребекка Фокс обладала талантом находить алкоголь, где бы она ни была, включая школьные театральные постановки дочерей, когда те были маленькими, и оставаться при этом все такой же впечатляющей и привлекательной.

Ребекка привезла своих племенных кобылок на смотрины – однояйцевых близняшек Сьюзан и Мередит. Высокие, светловолосые и загорелые, не без вмешательств со стороны, они были идеальным «товаром» на ярмарке невест. Она не смогла оставить Джозефину одну, эту белую ворону тоже пришлось взять с собой. Ребекка с грустью посмотрела на дочь: слишком бледная, слишком худая и угловатая. Как бы не увещевала мать, но Джози отказывалась вмешиваться в свою внешность, поэтому Ребекка и махнула на дочь рукой, решив, что та неплохо будет скрашивать её одиночество, когда другие дочери выйдут замуж. Нужно было только обучить дочь барменскому ремеслу, чтобы от неё была в доме хоть какая-то польза.

Пока Ребекка взялась за воспитание младшей дочери, близняшки достали телефоны и начали делать селфи, высовывая языки и кривляясь.

– Я все поняла, буду молчать, – ответила Джозефина матери. – Но вам будет веселее вместе, а я могу сходить в библиотеку или прогуляюсь и не буду вам мешать. – Она выдавила самую милую улыбку, на которую была способна.

Ребекка закатила глаза.

– Ты все время что-то требуешь, какая неблагодарная у меня дочь. А кто подготовит платья к вечернему приему?

– Я могу это сделать, все равно не пойду с вами.

– Ладно. Но смотри, чтобы все было хорошо, а не то лишу тебя интернета.

Джозефина кивнула, одним глотком допила чай из чашки с цветочным узором, подхватила свою сумку и выбежала на улицу. Ей было все равно, что прохожие посмотрят криво. В этом городе встретить девушку на улице в историческом платье было не таким уж невероятным делом. Она усмехнулась от того, что мать до сих пор, как и двенадцать лет назад, пугала её отключением интернета, даже когда они были в другом городе. И Джозефина не собиралась разрушать эту иллюзию своей матери. Скоро сестер выдадут замуж и они уедут с теми несчастными, которые попадут в их сети. Тогда она останется одна. И так как мать решила, что на младшей дочери ничего не выиграть, то она отстанет. Джозефина достала наушники, включила музыку и пошла бродить по незнакомым улицам.

Гуляя по улицам, Джозефина нашла маленькую кофейню и уселась в уголке рядом с окном. Она была расстроена, что её оторвали от работы в библиотеке, но упустить возможность путешествовать по стране не хотела. Поэтому пришлось пару раз подтолкнуть мать к решению взять с собой «ненужную», на её взгляд, дочь. Джозефина разбила бутылку дорогого джина, который любила потягивать мать. Потом положила в сушилку её костюм, предназначенный только для химчистки. Казалось бы, за такие проступки нужно оставить дочь дома, но Ребекка предположила, что Джозефина лучше усвоит урок, если ей придётся помогать сёстрам, а самой быть ограждённый от развлечений.

– Простите, тут не занято? – обратился к ней пожилой человек в клетчатой шляпе.

– Нет, присаживайтесь, пожалуйста, – погрузившись в чтение на своём планшете, Джо не заметила, как кофейня наполнилась людьми.

– Вы приезжая? – поинтересовался мужчина.

Не готовая вступить в диалог девушка снова оторвалась от книги и встретилась с голубыми, помутневшими от времени глазами. Испещрённое морщинами лицо старика сначала её испугало.

– Да, я здесь с семьей, – встрепенулась девушка, напомнив себе, что невежливо разглядывать людей в открытую.

– Почему же тогда сидите здесь в одиночестве?

– А вы довольно любопытны? – прищурилась Джо, но тут же улыбнулась. Какой вред может быть от болтливого старичка. Должно быть, ему одиноко дома и поэтому он посещает общественные места, чтобы поговорить с людьми. – Они на охоте, а меня это не интересует, – уклончиво ответила Джозефина.

– Никогда не понимал охотников, – заметил собеседник и пригубил свой обезжиренный латте.

– Они охотятся за женихами, – все же решила внести ясность девушка.

– Понятно. А вы уже обручены?

– Нет, меня это не интересует! – более эмоционально, чем следовало, ответила Джо. – Они считают, что выгодный брак – это единственная верная цель в жизни и идут к ней напролом.

– Вы так не считаете?

– Нет. Я много отдаю времени работе и довольна этим. Не понимаю, как толстосум, который не будет меня уважать, сделает меня счастливой.

– Слышу любительницу романов.

– Вы меня раскусили, – улыбнулась и поостыла Джо. – В книгах всегда все так красочно и искренне. Сейчас все иначе. Я уверена, в прошлом люди больше говорили правду.