Невольница любви
Шрифт:
Неприятное подозрение мелькнуло в мыслях Джун: что, если она просто оказалась пешкой в чужой игре? Что, если Анри лишь разыгрывал страсть к ней, чтобы дать отставку Синтии? Графиня, конечно, добрая женщина, но она наверняка пошла бы на все, только бы спасти своего внука от нежеланной связи…
— Ничего вы не понимаете, — хрипло проговорила Синтия. — Джун понимает, но она, кажется, об этом забыла…
— Ради Бога, Синтия! — снова взмолилась Джун, но подруга была непреклонна.
— Я-то думала, что вы еще вчера догадались обо всем, — с мстительным торжеством
— Беременных?! — эхом повторила графиня и, вцепившись в подлокотники кресла, бессильно опустилась на подушки.
На лоджии воцарилась пугающая тишина, и Джун с болью в сердце смотрела, как старая дама пытается овладеть собой.
— Анри, — наконец прошептала графиня, — скажи мне, что это ложь!
Анри молчал. Заявление Синтии ошеломило его не меньше, чем бабушку, но он в отличие от графини хорошо понимал, что такое возможно.
— Это правда? — наконец спросил он, обращаясь почему-то не к Синтии, а к Джун.
У нее перехватило горло от того, какая боль застыла в его темных глазах.
— Д-да… — с трудом вымолвила она.
— И ты знала? — не отступал Анри. — И не сказала мне?
— Это я ее попросила, — самодовольно сказала Синтия, упиваясь своим триумфом. — Я хотела сообщить тебе эту радостную новость лично, дорогой. Надеюсь, ты в восторге? Я-то уж точно. — Она мстительно улыбнулась графине и, явно издеваясь над ней, сладко промурлыкала:
— Знаете, я всегда мечтала обзавестись семьей!
Глава 14
Джун вернулась в Хадфилд поздним вечером.
День выдался изнурительным — и физически, и морально — и сейчас ей хотелось лишь одного: рухнуть в кровать и погрузиться в забытье.
Ее отъезд из Франции напоминал побег, но побег, увы, позорный. Джун знала, что никогда не забудет, каким взглядом провожал ее Анри.
Впрочем, у него было не так уж много шансов высказать вслух свои истинные чувства, не говоря уж о том, что он был ошеломлен новостью о своем грядущем отцовстве. Синтия позаботилась о том, чтобы Джун и Анри ни разу не остались, наедине.
Вскоре после сцены на лоджии графиня удалилась к себе, и Джун могла только гадать, как известие о будущем ребенке Синтии подействовало на старую даму. До этого утра графиня не выказывала никаких признаков слабости, но, когда уходила с лоджии, тяжело опираясь на руку одного из лакеев, она выглядела бесконечно старой и разбитой.
Тем непригляднее казалась молодой женщине собственная роль во всей этой истории. Что бы там ни замышлял Анри, всерьез или из лицемерия он преследовал Джун — это уже не имело значения. Она помогла Синтии обманывать семейство ле Брени — и теперь просто не имела права оставаться в их доме.
Как-то само собой вспомнилось название фирмы такси в Сен-Рафаэле. Бродя по улицам городка, Джун не раз видела юркие машинки, на которых яркими буквами было написано название фирмы, и сейчас она даже обрадовалась, что в состоянии хоть что-то сделать сама. Конечно, если попросить Анри, он приказал бы шоферу отвезти ее в город, но в том-то и дело, что Джун ни о чем не хотела просить угрюмого хозяина виллы.
Вызвав машину, она долго сидела в своей комнате, пока, по ее расчетам, до прибытия такси не остались считанные минуты. В коридорах ей не встретился никто из домочадцев, зато, когда Джун вышла на террасу, там, увы, оказались Анри и Синтия. Анри непонимающе воззрился на дорожную сумку в руке Джун.
— Что все это значит?
— Я уезжаю, — объяснила она то, что считала и так очевидным. — Скоро приедет такси.
— Такси!
Анри был потрясен до глубины души, но Синтию, похоже, такие мелочи не заботили.
— Оно и к лучшему! — объявила она, беспечно пожав плечами. — Джун отлично знает, что нам с тобой надо кое-что обсудить.., так что незачем смущать ее еще больше.
Неизвестно, что ответил бы на это Анри, но тут наконец появилось такси: все же Джун немного ошиблась в своих расчетах, как ошибалась и во всем остальном. Впрочем, Анри лично отнес ее сумку к машине и поставил в багажник.
— Зря ты это сделала, — сказал он тихо, когда Джун уже уселась в такси. — Правда, зря. Это еще не конец.
— Для меня — конец, — пробормотала Джун, не смея посмотреть на него, и тут Синтия, словно почуяв неладное, быстро подошла к ним.
— Увидимся в Сен-Рафаэле! — бросила она как ни в чем не бывало, и Джун не стала ее разочаровывать.
И все же когда она, отъезжая, оглянулась, ей захотелось разрыдаться при виде написанного на лице Анри отчаяния.
В Сен-Рафаэле Джун попросила таксиста подождать, забрала свои вещи из квартиры Синтии и кое-как растолковала старому Жану, что уезжает насовсем. Привратник, похоже, искренне огорчился.
Ранним вечером Джун уже прибыла в Лондон. Странное смятение охватило ее: город показался каким-то чужим, и не сразу Джун сообразила, что изменился вовсе не Лондон — изменилась она сама.
Поездка на вокзал, где Джун села в поезд до Хадфилда, отняла у путешественницы остатки сил. Сейчас она мечтала лишь об одном: добраться до дома и отправиться прямиком в постель. Джун знала, что мать обычно ложится спать рано, а стало быть, все объяснения можно отложить до утра. Оно и к лучшему. Она, конечно, все расскажет матери, но потом, потом…
И все же, выйдя из такси у дома, Джун тотчас увидела, что в окнах второго этажа еще горит свет, а у ворот припаркован автомобиль зятя.
Сердце у нее замерло от недобрых предчувствий.
Неужели что-то случилось с матерью?! — смятенно думала Джун, лихорадочно роясь в сумке в поисках ключа. Боже, только не это! Мне бы сообщили, непременно сообщили… Внезапно Джун сообразила, что провела выходные на вилле ле Брени, а родня об этом понятия не имела.
Наконец ключ повернулся в замке, но дверь не открылась, оказалось, что изнутри она заперта на засов. В отчаянии Джун шепотом выругалась, и тут дверь распахнулась. На пороге стоял ее племянник.