Невольница судьбы
Шрифт:
Хоть рука была чистой, остервенело стала вытирать её об солому. Я ощущала себя грязной и осквернённой. Словно меня с головой окунули в нечистоты.
Заплакала. Не знаю почему, но пришла в голову мысль, что когда в следующий раз мужчины станут заниматься со мной сексом, мне должно быть не больно, потому что больно только первый раз. Следующая мысль свелась к тому, что подобное не может быть безболезненным. И я поняла, что отныне секс станет для меня пыткой.
Надо смириться с тем, что капитан будет каждую ночь развлекаться со мной. При этом хотелось верить, что он не отдаст меня на растерзание матросам. Необходимо проявить покорность, иначе
— Тебе больно? — раздался слабый голос.
От неожиданности вскрикнула и уставилась на Сэтмана. Он печально смотрел на меня, и во взгляде отражалась боль. Но не физическая, а душевная. Видимо, он видел, как я щупала себя и вытирала руку.
— Нет, уже не больно, — горько ответила я, стараясь не завопить от ужаса.
— Ну да. Я не подумал, что больно было с Арсэтом, — слабым голосом прошептал он.
Не понимая, о чём он говорит, захлопала глазами. И тут до меня дошло! Он думает, что первый сексуальный опыт я получила с его братом! Пусть думает, что хочет. Мне теперь всё равно. Какая разница кто первый, кто последний. Теперь их столько, что не сосчитаешь. А дальше будет хуже. Пираты каждую ночь будут развлекаться со мной. Впрочем, ещё пара таких утех, и я не выдержу. Мои страдания закончатся вместе с жизнью. Хоть это радовало.
— Капитан был один, или… — начал Сэтман, но я вскинула руку, повелевая молчать.
— Это было ужасно и я не желаю вспоминать.
Глаза Сэтмана налились слезами, и он резко отвернулся.
— Эти негодяи поплатятся за каждый твой крик, — проговорил он сквозь стиснутые зубы.
— Тебе нельзя разговаривать, — заволновалась я, вспомнив напутствие доктора. — На вот, выпей.
Приподняла его голову и приложила к губам край плошки. Он потянул жидкость и, глотнув, скривился.
— Что это за гадость?
— Лечебная. Только хватит говорить. Тебе нужен покой.
С этими словами приложила к его синякам и ссадинам компресс, а сама потянулась за рубашкой, которую «заботливо» кинули на пол, когда принесли меня сюда. Но где кровь? Я помню, что она была в крови и сперме. Наверное, они её постирали. Хоть за это спасибо. Я придирчиво посмотрела на неё ещё раз. Пуговиц нет. И зачем я сопротивлялась? Надо было самой расстегнуть. А теперь как быть?
Увидела у двери жгуты, которыми стягивали каждый раз запястья Сэтмана, когда выводили нас на палубу. Покачиваясь, доковыляла до них и, запахнув рубашку, подпоясалась.
* * *
Сэтман быстро шёл на поправку. Таких чудес медицины я ни разу не видела! Раны и синяки исчезли в тот же день. Парень мог вставать и с трудом передвигаться. Я так поняла, что у него были переломаны рёбра. Но на следующий день от травм не осталось и следа. Вернулся здоровый цвет лица и аппетит. Глядя на такое магическое выздоровление, я возносила хвалу целителю. В моих глазах он стал величайшим врачевателем всея земли. Подумав так, улыбнулась.
— Приятно видеть, как ты улыбаешься, — заметил Сэтман, глядя так, что меня пробрали мурашки. — Рано или поздно всё закончится. Я сделаю всё возможное, чтобы освободить тебя.
Не до конца поняла, что он имел ввиду под словом «свобода». Насколько я знаю, рабства у них не существовало. Скорее всего, он говорил о пиратах. Но тут мы с ним в равных условиях — оба пленники. С одной лишь разницей, что бьют нас обоих, а в постель капитана укладывают только меня.
Нас
Хотелось бы, чтобы нас переселили в другое помещение, более пригодное для жизни. Но нас упорно содержали в трюме, на который наложены чары, лишающие магии. Пираты знали, что если магия вернётся к Сэтману, то он разнесёт их корабль в щепки. Жаль, что наёмники Элуваруса ни разу не забыли связать руки Сэтмана жгутами, обезвреживающими мага.
Каждый день нам было разрешено использовать пару вёдер воды для купания. Так что нашествие вшей нам не грозило. Каждый раз купаясь, я старалась кое-как выстирать свою рубашку. Хоть она и потеряла первозданную белизну, но продолжала пахнуть свежестью. Я предложила Сэтману постирать его брюки, на что он ответил категоричным отказом, после чего стал стирать сам.
Днём было жарко, но по ночам холодало. Трюм не обогревался, и нам дали одеяло. Благодаря нему, ночью мы не мёрзли. Прижимались друг к другу и забывались сном в тёплых объятиях. Если я просыпалась раньше Сэтмана, то ощущала налившийся желанием член, упирающийся в меня. Но если первым просыпался он, то спешил перевернуться на другой бок, или встать, чтобы я не заметила его состояния. Я тоже возбуждалась от его близости. Но сам он не трогал меня, а я не осмеливалась проявить инициативу.
Возможно, ему было противно заниматься сексом с женщиной, с которой переспал простолюдин. И это притом, что я не рассказала, что капитан был в ту ночь не один. Впрочем, он и так догадался, что случилось со мной на самом деле. Хотя, по мнению Сэтмана, помимо капитана и его друзей, моим телом воспользовался ещё и Арсэт. Видимо, сам Сэтман не хотел быть очередным секс-потребителем в веренице мужчин, с которыми мне пришлось и ещё придётся переспать. Да, он прав — не стоит пачкать свою репутацию о моё бренное тело.
Глава 11
Неожиданное открытие
Наше вынужденное путешествие длилось уже третью неделю. Нам часто разрешали гулять по палубе. Но при этом нас сопровождали вооружённые до зубов пираты. Так что приятными такие променады не назовёшь. Впрочем, привередничать особо не приходилось. Хорошо, что хоть так можно было подышать свежим воздухом и погреться на солнце.
Я с тревогой ожидала месячные. Но их всё не было. По моим подсчётам прошли все сроки. И я поняла, что беременна от капитана или его дружков, поглумившихся надо мной. Худшего развития событий и не придумаешь! Не выдержав, разрыдалась.
— Что с тобой? — заботливо спросил Сэтман и сел рядом со мной, обняв за плечи.
И что я должна ответить? Что депрессию словила? Если и словила, то точно не её.
— Я залетела, — тихо призналась, ощутив свою беспомощность.
— Что? — переспросил он.
Не расслышал, не понял, или дал себе пару секунд на придумывание слов сочувствия?
— Разве непонятно? — излишне резко вскинулась я. — Ребёнка жду.
Он отпрянул и, схватив меня за предплечья, развернул к себе лицом.