Невольник мести (Инстинкт бойца)
Шрифт:
«Вот я и дома, – усмехнулся Марк, – я вернулся в родные стены. Я еще ничего не сделал, а уже проиграл».
– Игорь Александрович, у меня к вам личная просьба.
– По личным вопросам я принимаю по средам, с двух до четырех, – отрезал Ленц. Он не умел читать чужие мысли, но без труда догадался, о чем думает в эту минуту Марковцев. – Привыкай к новому распорядку. О нем тебе расскажет майор Савченко. Он задержит тебя на час-полтора. Поделись с ним своими секретами. Удачи, Сергей, тебе и твоим разведчикам.
Странно, но в голосе Спрута ему послышались искренние нотки.
Когда
– Профильный отдел пока не трогай, они сослужат нам службу. С Зубахина глаз не спускать и постоянно докладывать мне. Теперь по этому засранцу, Столярову. Бандиты и наркоторговцы нам не нужны. Подумай, где им самое место. Майоры... каких...
– Тавров и Казначеев, – подсказал вице-адмирал.
– 20-го числа арестуешь их и привезешь в Аквариум в кандалах. Не в наручниках, а в кандалах. Совбез решил поиграть на нашем поле. Но мячик мы им не дадим, пускай свое дерьмо пинают. Теперь по Марковцеву. Собери о нем все. Абсолютно все. Он тут нагородил какой-то херни про приход, терроризм... Разберись.
Глава 14
«Никто не хотел умирать»
43
18 декабря, понедельник
На третий день содержания Зубахина под больничным арестом полковник-хомячок из профильного отдела разложил перед пациентом фотографии его сына, снятого на территории коллежа за слегка вычурной литой оградой в компании незнакомой девочки лет пятнадцати...
Фотографии Эйдинову передал Постнов, а кто автор снимков, полковника не интересовало. Он любезно предложил Зубахину оставить у себя все карточки, прозрачно намекнув:
– Мы, как и обещали, заботимся о вашем сыне. Но в случае необходимости фотограф сменит и аппарат, и видоискатель. Знаете, есть такие видоискатели – с угольником для прицеливания и со шкалой боковых поправок.
Держа генерал-майора на таком своеобразном прицеле, удалось выявить практически все его связи. На пятый или шестой день после ареста список Эйдинова пополнился десятью фамилиями. В основном эти люди занимались торговлей наркотиками, а дальнейшие их следы вели к Салману Адирову, главе «западных» чеченцев в Москве.
Из больничной палаты Зубахиным были сделаны несколько чисто служебных звонков в ОВТС, пару раз он поговорил со своим начальником генерал-лейтенантом Сырневым. Из палаты же Зубахин руководил своими подельниками. Были опасения, что генерал откроет им истинное положение дел, но они рассеялись, когда он лично передал Эйдинову увесистый пакет со стодолларовыми купюрами, предназначенный для Магомеда Царгаева.
– Кто этот Царгаев? – спросил полковник.
– Он живет в Грозном. Его я не видел ни разу, знаю только по фамилии. С ним контактирует майор Тавров.
– Передавайте деньги обычным путем, – распорядился Эйдинов.
18 декабря, за день до запланированной поездки в Азербайджан, в отдельной палате Зубахина снова появился Эйдинов в сопровождении майора Петрова. Расположившись за столом и помолчав с минуту, полковник пододвинул к Зубахину телефон.
– Звоните в Сумгаит. Скажите Гусману Распарову, что ваша поездка на базу Давлатова отменяется по причине вашей болезни.
На Гусмана Распарова, который в свое время классически завербовал Зубахина, удалось собрать кое-какие сведения. Азербайджанец, 1938 года рождения, бывший народный депутат СССР. Имеет свой дом в пригороде Сумгаита с видом на Каспийское море. Занимается нефтяным бизнесом. Перестал быть другом Джохара Дудаева по причине смерти последнего. В личном пользовании Гусмана имеется вертолет «Ми-8» в гражданском исполнении.
Зачем-то напустив в голос бодрости, Евгений Александрович приветствовал своего «крестного отца»:
– Гусман? Здравствуй, дорогой!..
Эйдинов тихо шепнул генералу на ухо:
– Евгений Александрович, идиот вы долбаный. Вы ж больной!
– Я тебе из больницы звоню, – исправился Зубахин, кашлянув. – Да... Да... Прямо из аэропорта взяли. На «Скорой»... В кардиологии... Врачи тут хорошие... Как только выпишут, я обязательно приеду. Ну давай, Гусман... И тебе того же.
Зубахин положил трубку и перевел дух.
– Да, Евгений Александрович, – Эйдинов покачал головой, – соображалка у вас ни в глубину, ни в Красную армию.
Петров поддакнул:
– А еще наркотиками торгуете! Сами-то не колетесь, случаем?
Над ним издевались. Зубахин молча сносил оскорбления и все же лелеял надежду, повторял про себя: «Ничего, ничего, и на моей улице будет праздник».
– Ты куда-то торопишься, Толя? – спросил Эйдинов, заметив, что Петров уже во второй раз посмотрел на часы.
– Да, Владимир Николаевич. Небольшое частное дельце, кое-какие справочки нужно навести.
– Не забудь в отдел заехать.
– Обязательно, – пообещал Петров. – Так я пошел, Владимир Николаевич?
– Ты еще здесь?
Петров откликнулся на шутку начальника улыбкой и вышел из палаты.
У Эйдинова возникло несколько вопросов к Зубахину, касающихся вновь выявленных связей, и полковник остался с генералом еще на полчаса.
44
Марк поджидал гостя, часто поглядывая на часы. Он попытался ответить себе на вопрос: кем, в сущности, является для него Катя Скворцова, чтобы ради нее рисковать? Она женщина, она агент контрразведки. И все. И даже если бы к этим скупым характеристикам прибавилось – любовница, это не могло бы серьезно повлиять на поведение Марка. Но он всегда помнил добро. По сути, риск был невелик, просто Сергей усложнял свою работу, и то, как она и с каким качеством завершится, повлияет на дальнейшую судьбу этой женщины. Допустит Сергей маленький промах – и ее уберут, предателей в таком ведомстве не держат и не отпускают, когда человек посвящен в государственную тайну. Другое дело, пожалеет ли о девушке сам Марковцев.
Петров уже позвонил, и автоответчик зафиксировал его сообщение. Оперативник словно подстраивался под планы Вергилия, назвав слова в таком порядке, который и был нужен агенту по спецпоручениям. Вот майора-то он и поджидал, заранее договорившись с ним о встрече.
Сегодня в ночь Марка забросят на базу спецподразделения ФСБ, близ границы с Азербайджаном. Этим же вечером вертолет доставит туда и диверсионный отряд лейтенанта Скумбатова, и Марк вольется в состав группы, которая, едва сделав первые шаги длительного марш-броска, должна будет подвергнуться массированной дискредитации спецслужб, силовых подразделений и СМИ.