Невозможная птица
Шрифт:
– Это насчёт этих парковочных квитанций?
Тот надел обратно очки и, повернувшись, стал смотреть на дорогу.
В зеркальце заднего вида Майк заметил, что их догоняет машина.
– Нет, мистер Глинн, – сказал наконец худощавый. – Это насчёт колибри.
Через секунду два других фэбээровца взорвались хохотом. Маленькая машина закачалась от раскатов их веселья. Кобура несколько раз ударилась о бедро Майка. Он взглянул на хихикающего чернокожего верзилу. Позади него в заднем окне вырастал чёрный автомобиль.
Наконец они немного успокоились, и Майк спросил
– Какого черта?
На этот раз засмеялись все, включая худощавого, который заплевал все ветровое стекло. Чернокожий прислонил голову к окну и всхрюкивал от смеха, а водитель едва-едва удерживал машину на дороге.
И тогда чёрный автомобиль, который уже поравнялся с ними, взорвался пистолетными выстрелами.
Два окна разлетелись вдребезги, и дождь крови и осколков стекла осыпал Майка.
Чернокожий завопил.
Водитель сполз с сиденья, его не было видно.
Их машина, двигаясь зигзагами, врезалась в чёрный автомобиль.
Майка с силой швырнуло о дверцу. В его глазах заплясали искры.
Скандинав ухватился за руль и рванул его, разворачивая машину.
Худощавый, перегнувшись через тело водителя, правил одной рукой, целясь другой поверх неё; он успел сделать три выстрела до того, как пуля прошила его запястье на рулевом колесе. Вскрикнув, он отпустил его и упал назад, его солнцезащитные очки слетели и приземлились на коленях у мёртвого чернокожего на заднем сиденье.
– Пригнись! – заревел худощавый Майку. Ещё выстрелы.
Долгий визг резины, и чёрный автомобиль ударился в них бортом.
Их машина соскользнула в канаву, запрокинулась набок и вспахала землю, взметнув облако пыли и грязи.
Высокая зелёная трава хлестнула по стеклу рядом с лицом Майка; это выглядело как съёмка скользящей камерой.
Серия ужасных ударов, и наконец машина со скрежетом остановилась.
В отдалении – протяжный визг тормозов.
Мотор ещё раз фыркнул, чихнул и заглох.
Было слышно, как вращается колесо.
Их машина лежала на боку, и Майка прижало к дверце, спиной к земле. Он не мог двинуться. На него навалилось тяжёлое тело чернокожего, его голова покоилась у него на коленях. Его затылок был разворочен и напоминал горшочек с фондю [13] . Тёплая кровь сочилась Майку на штаны. В ушах у него звенело; он потряс головой. Осколки стекла разлетелись в разные стороны. И тут он осознал, что единственным путём к спасению была дверца над ним: стекло было выбито. Он был в ловушке.
13
Фондю – расплавленный и подогреваемый на столе сыр, в который обмакивают кусочки хлеба.
Машина закачалась – худощавый пытался вылезти наружу, делая быстрые короткие вдохи сквозь зубы.
Отдалённые выстрелы.
Выбитое окно у Майка над головой открывало странную и прекрасную картину. Глубокая синева неба. Торжественное шествие облаков. Все это в обрамлении зазубренных краёв и мозаики осколков стекла. Ему вспомнились картины Магритта [14] .
Он услышал выстрелы – близкие и беспорядочные.
14
Рене Магритт (1898-1967) – знаменитый бельгийский художник-сюрреалист
– Давай подходи! – заорал худощавый.
Тишина.
Запах гари.
Окровавленные пальцы на дверце вверху.
Натужное кряканье, и машина неожиданно пришла в движение, качнулась взад и вперёд, потом зашаталась и, перевернувшись, хлопнулась на все четыре колёса.
Майка перебросило через тело чернокожего, он врезался лбом в ручку дверцы и почувствовал, как у него в позвоночнике что-то хрустнуло.
Затем дверь рывком распахнулась, сильная рука выволокла его наружу, и он растянулся на траве лицом вниз. Он выплюнул грязь, набившуюся ему в рот. Серая машина шипела в канаве у дороги, из полуоткрытой дверцы что-то капало. Он услышал щелчок и почувствовал, что его руки освободились. Кое-как умудрившись взгромоздиться на колени, он увидел худощавого блондина, припавшего к земле подле него. Его лицо было ещё белее, чем обычно.
– Бери, – сказал худощавый, протягивая ему револьвер и одновременно поворачивая голову из стороны в сторону, ведя наблюдение. – Я не думаю, что сделал их всех.
Майк, поколебавшись, взял. Единственным пистолетом, который он когда-либо держал в руках, был тот, в джунглях. Этот оказался тяжелее. Он был снят с предохранителя.
Майк попытался встать, но худощавый зло дёрнул его обратно, так что он шлёпнулся на ягодицы.
Диспозиция была такова: они лежали под прикрытием машины в канаве на краю пустынной автомагистрали.
Худощавый дышал тяжело. Майк заметил, что его левая рука беспомощно болталась – кость торчала наружу, а кровь лилась как из текущего водопроводного крана.
– Слушай, профессор, у меня шок. Да и у тебя тоже, судя по твоему виду. Я смогу стрелять ещё минуты три! Потом я отключусь. И ты будешь сам по себе. Ты слушаешь? – Майк отвёл глаза от запястья умирающего, посмотрел в его яростное лицо и кивнул. – Ты должен найти Крылатого. Добирайся до Бодега Бей. Найди «7-Eleven» [15] . Это надёжное место. Закажи земляничный молочный коктейль. Спроси, есть ли у них «Маунтин Дью». Запомнил?
15
«7-Eleven» – распространённая в Америке сеть магазинов
– Крылатого? – переспросил Майк, совершенно озадаченный.
– Это единственный человек, который может нас спасти.
– Кто ты?
– Я Перешедший, профессор. Бодега Бей. «7-Eleven». Земляничный коктейль. «Маунтин Дью».
Перешедший? Надёжное место? Крылатый?
Худощавый вздрогнул и поморщился. Взглянул на струйку тёмной крови, вытекающей из полуоткрытой дверцы и собирающейся в лужицу рядом с ними. Слабо улыбнулся.
– Их звали Джон и Малкольм. Хорошие ребята. Если ты ещё увидишься с ними, помни об этом. – Он сквозь зубы втянул в себя воздух и сглотнул. – Прости, что я тебя ударил тогда.