Невозможно удержаться
Шрифт:
Когда я поменялась со Славой местами, он меня заверил, что это совсем не больно. Вот только я так не думала… И рука моя слегка дрожала, пока девушка рисовала на ней эскиз.
Машинка была готова строчить — и я закрыла глаза, сцепив зубы. Больно. Сначала было действительно больно! Но потом… Я как-то привыкла и словила себя на мысли, что мне понравилось. Хотя, быть может, все дело в опытных руках мастера.
Завершив рисунок, девушка нанесла мазь и обмотала мне руку целлофаном, как ранее и Славе. Потом объяснила, как ухаживать за тату.
— У меня появилась одна идея, — сказал он мне, как только мы сели в машину. Трогаться он не спешил.
— Подожди со своими идеями. Дай сюда руку.
У него левая — у меня правая. Сложились одно крыло к другому и задержались. На губах Славы мелькнула улыбка. Но лишь ненадолго. Видно, мысли ему не давали покоя.
— Почему ты не захотел инициалы?
— Потому что Ярослав — не мое настоящее имя. После того как мы даем клятву служить Апексориуму — меняем имена.
— И какое же настоящее?
— Кирилл. Но не называй меня им. Его мне выбрали родители. А Ярослава выбрал я сам.
— Ну так почему же? Почему не захотел, раз выбрал сам?
— У несогласных такое же правило. Повезет нам к ним попасть — придется менять имена.
— Супер! Всегда мечтала! Так не люблю свое имя…
— Чего ты? Мне нравится твое имя.
— Однако, необычные у тебя вкусы на имена. Ладно, говори свою идею.
Слава мгновенно ожил и быстро стал объяснять:
— Главное: уговорить твоего друга. Досье на него из нас всех пятерых искать будут в последнюю очередь…
— Нет! — перебила я его. — Прошу, не ставь под угрозу жизнь моих близких. Я же просила.
— Ему ничего не будет угрожать.
— Ну как же!
— Ты еще даже не выслушала меня!
— Ты уверен, что ему ничего не будет угрожать? Посмотри мне в глаза и ответь.
Слава откинулся на сидение, пристегнулся и завел машину.
— Риск провала всегда есть, — наконец ответил он, выехав на дорогу. — У нас нет другого выбора, кроме как рисковать.
— Хорошо. Говори свою идею. Я выслушаю.
— Нет. Ты права. Ее нужно доработать. Снизить вероятность риска до минимума.
— Давай тогда вместе над ней подумаем.
— Нет. Я сам.
Похоже, Славу в прошлый раз задело то, что я нашла брешь в его идеях о побеге. Не всегда хорошо показывать, насколько я умная. Хотя сейчас я уже ни в чем не уверена. Когда внутри бабочки то и дело порхают со своими треклятыми арфами, мне мыслить становится невероятно тяжело.
Пока мы возвращались к дому, я не сводила глаз со второго крылышка бабочки на его левой руке, державшей руль. Полиэтилен отсвечивал, блики солнца то и дело будто выжигали рисунок. Но рука принимала другой ракурс — и крылышко снова становилось видно. Такое же было и на моей покрасневшей коже. Кстати, у Славы кожа почти не покраснела. Обалдеть.
Припарковав машину у забора возле авто Руслана,
— Что вы так долго ездили? Мы уже заволновались…
— А Руслан разве не поехал на кладбище? — спросил Слава уже перед дверью дома.
— На кладбище? Ах, да… Пошел. Зачем ехать? Здесь недалеко. Пешком пошел.
Дверь отворилась, но Слава замер на пороге. Я прошла внутрь, обернувшись. У Славы вид был такой, будто… будто… Будто он одним взглядом хотел удержать меня на месте. До меня дошло: Руслан ведь не собирался ни на какое кладбище. Еще утром перед отъездом он говорил нам, что пошел бы, но боится сам заблудиться. Предлагал сходить вместе. Этого разговора Леша не слышал.
— Тома, давай еще прогуляемся, — нервно улыбнулся Слава. — Погода хорошая.
— Прогуляетесь еще, — махнул рукой Леша. — Но сначала пообедать надо.
Странно. Будто у этого парня стояла цель поскорее заманить нас в дом. Я решила поддержать Славу. Сердце громыхало в висках, нехорошее предчувствие разносило дрожь по телу. Сказать следующие слова будничным голосом стоило мне чрезвычайных усилий:
— Ой! А мне так тофу захотелось. Давай съездим в магазин? — протянула я руку Славе.
Леша ударил меня по руке и вошел в проход, проталкивая меня внутрь дома. Где было подозрительно тихо.
Внезапно Слава набросился на Лешу сзади. Они упали прямо к моим ногам. Я еле успела отскочить.
— Беги! — выкрикнул Слава, пытаясь удержать парня.
Что-то кольнуло в шею. Я потрогала место под ухом. Там торчала маленькая иголочка. Очертания комнаты расплылись со стремительной скоростью, ноги подкосились. В один миг мир исчез. Уступил место тьме.
Глава 28
Первое, чем отозвалась ко мне реальность, — стук вдалеке отбойного молотка. Монотонный звук постепенно выводил меня из дремоты. Поднять веки казалось непосильным трудом. Поднять руку — невозможным. Я чувствовала под собой жесткий матрац, вокруг спертый воздух, тепло. Мысли в голове собрались быстрее, чем я смогла пошевелиться.
Одно меня сразу порадовало — я все помню. Слава! Где он?!
Веки распахнулись: серый потолок, освещенный матовой лампочкой, свисающей на проводе. Кровать стояла впритык к стене, на которой вверху облупилась краска блекло-салатового цвета.
Еще даже не поднявшись, не осмотрев комнату, мне показалось: я в тюрьме. Мышцы были ватными, руки, ноги плохо слушались, но я заставила себя подняться. Просто хотя бы сесть.
Какое-то время я ждала, пока пройдет головокружение, тело привыкнет к сидячему положению, черты комнаты обретут ясные очертания. Вырисуется стол с двумя стульями, один напротив другого. Еще одна стена — абсолютно голая, еще одна… Я точно в тюрьме. А здесь нет даже окна с решеткой, разрезающей небо на квадраты. Только железная дверь с замочной скважиной.