Невозвращенцы
Шрифт:
Похоже, Белявский опасался, что милиционеры не поверили словам Анчара, будто Гордеев не возвращался из ночного клуба, а ударился в бега, и оставили пост. Отключив сигнализацию периметра, его вывели через соседний участок на параллельный поселковый проезд, где ждал Беса и Станислава джип с тонированными стеклами. Благо имелась калитка и через забор сигать не пришлось. За себя Гор не тревожился, а вот Белявский с его комплекцией вряд ли преодолел бы двухметровое препятствие. Охранники соседа, видимо, были предупреждены. Их не остановили, когда они проследовали по территории чужого участка, и без лишних вопросов открыли ворота, выпуская наружу.
Водитель «Лексуса» также знал свой маневр. Едва Гордеев с Белявским уселись в машину, джип тронулся с места. Они проехали по поселку сложным маршрутом, петляя между особняками. Затем «Лексус» выкатился на проселок, по которому двигались минут десять, пока не выбрались на трассу.
Уже на шоссе Гордеев сориентировался. Они ехали не в сторону Москвы, а в противоположном направлении, на северо-запад. Скоро свернули с трассы на узкую, когда-то асфальтированную, а нынче разбитую донельзя дорогу, по которой катили около сорока минут. Поля справа, поля слева, далеко впереди — зеленая полоска леса, на фоне которой виднелись какие-то вертикальные штрихи, светлые кубики, оказавшиеся вблизи металлическими мачтами и приземистыми строениями.
Как оказалось, стремились они именно туда, к кубикам и штрихам. Это был небольшой полевой аэродром с грунтовой взлетно-посадочной полосой. Из авиатехники на нем присутствовали старенький облезлый «Ан-2» и пара спортивных «Яков» под выцветшими брезентовым чехлом. Рядом с одним из домиков стоял «УАЗ».
При приближении «Лексуса» дверь дома распахнулась и на пороге появился мужчина в камуфляже и с охотничьим ружьем на изготовку. Он пристально вглядывался в подкатывающую машину.
— Охрана не дремлет, — подал голос молчавший всю дорогу Белявский и приказал водителю: — Посигналь ему.
Два коротких и один длинный сигналы клаксона успокоили камуфляжника. Он опустил ружье и спустился с крыльца, встречая гостей. На вид ему было лет шестьдесят.
— Привет, Казимирыч, — поприветствовал его Белявский, выходя из машины. — Погода нынче летная?
— И тебе привет, Евгений Серафимович, — степенно ответил Бесу мужчина. — Для вас, может, и летная, а для меня что солнце, что туман, разницы нет — все по земле и то ползком.
— Ну, ты свое отлетал, дай бог каждому столько. И насчет того, что ползком, сомневаюсь. За тобой не каждый молодой угонится. Что там с нашей птичкой-невеличкой?
— На подлете, — коротко доложил Казимирыч. — Минут через пять будет.
— Вот и ладненько, — потер руки Белявский и фальшиво напел: — «Страна дала стальные руки-крылья, а вместо сердца пламенный мотор…»
— Как дала, так и отняла, — неприветливо буркнул Казимирыч. — Я к себе, у меня чай стынет. В гости не приглашаю, вы и без моего угощения, думаю, обойдетесь.
Когда он скрылся в домике, Белявский обратился к Гордееву:
— Как ты считаешь, сколько Казимирычу лет?
— Ну примерно лет шестьдесят, — пожал плечами Станислав.
— Не угадал, почти восемьдесят.
— Ничего себе, — удивился Гор. — А выглядит на двадцать лет моложе.
— Бывший летчик, полковник, командир истребительного полка, Герой Советского Союза. На Отечественную войну не попал по возрасту, только-только в училище летное поступил. Зато в пятидесятые-шестидесятые годы успел и в Корее повоевать, в дивизии Кожедуба, и во Вьетнаме отметиться, где звездочку Героя и заработал, и на Ближнем Востоке отличиться в «шестидневной» войне.
— Вот бы не подумал, — покачал головой Стас. — Мужик как мужик и не такой уж старый.
— Генералом не стал из-за того, что для него авторитетов не было. Точнее, были, но те, кто летчики от бога. А остальных не признавал, при каких бы должностях и званиях они ни были.
А уж как политработников не любил! Потому и списали Казимирыча в расцвете сил, когда ему еще летать и летать было и боевой опыт молодым передавать. Без неба не мог жить, пошел в ДОСААФ летчиком-инструктором, но и там с кем-то поругался, уволили. Пока возраст позволял, на «кукурузнике» поля колхозные опылял. А как окончательно списали, сторожем устроился на аэродром. Все при авиации!
— А это чей аэродром? — поинтересовался Гордеев. — Колхозный, что ли?
— Был когда-то колхозный, а нынче частный. На ладан дышит. По выходным любители пытаются летать, но, говорят, скоро лицензии лишат — не соответствует нормам, — отмахнулся Белявский. — А вот и наш транспорт.
Со стороны леса послышался отрывистый стрекот авиационного двигателя. Через минуту из-за деревьев выплыл небольшой вертолет со «стрекозиной» остекленной кабиной. Он описал круг над полем, выбирая место посадки, и мягко опустился на землю.
Мотор пилот не глушил, лишь убавил обороты. Белявский кивнул водителю «Лексуса», видимо, отпуская его, и взмахом руки пригласил Гордеева в вертолет. Пригибаясь, они побежали к винтокрылой машине. Едва Белявский и Станислав заняли места в кабине и закрыли дверь, вертолет заработал мощнее и, оторвавшись от земли, резко пошел вверх.
Глава 14. На «объекте»
Не требовалось быть излишне проницательным, чтобы разобраться, куда «эвакуируют» Стаса. Он по расположению солнца прикинул на глаз курс и понял, что вертолет направляется в затерянный в лесах на Валдае учебный центр. Тот самый, в котором Гордеев проходил краткий курс телохранителя, если так можно было назвать испытания, которым его подвергли полтора месяца назад при приеме на работу.
Станислав не ошибся в своих предположениях. Вертолет плавно опустился на площадке у ангара. Дождавшись, когда остановятся винты, пассажиры вышли из машины. Прибывших московских гостей встречал уже знакомый Гордееву дочерна загорелый инструктор-парашютист.
Белявский пожал ему руку и представил Стаса и инструктора друг другу. Прошлый раз они общались без имен и фамилий, правда, и сейчас особо не знакомились.
— Станислав, — махнул подбородком в сторону Гордеева Бес и в свою очередь представил инструктора Гордееву: — Француз. Просто Француз. Прошу любить и жаловать.