Невский Дозор
Шрифт:
Скорчив мину своему отражению в экране компьютерного монитора, я обреченно ответил:
– Нет, ничего такого не планировал. В принципе я завтра весь день свободен.
В который уже раз за последнее время я задумываюсь над тем, что мне следует научиться отстаивать свое мнение перед начальством. Когда-нибудь, Балабанов, мысленно отвечаю я себе, когда-нибудь ты это сделаешь.
– Добро. – Я услышал, как на другом конце виртуального провода кто-то отчетливо хлопнул в ладоши. – Тогда не мог бы ты выполнить одну мою маленькую просьбу? Кстати, Степан, ты футбол любишь?
– Если честно – не фанат, – искренне ответил я, – исключения делаю лишь для чемпионатов мира или Европы, да и то если играет сборная Германии, а в остальном…
– А почему именно Германия? – В голосе Драгомыслова послышалось неподдельное удивление. – Почему не за нашу сборную болеешь? Как-то это не патриотично, Степа, и не в духе времени. К тому же у немцев на воротах Темный Иной стоит! Впрочем, дело хозяйское. Я хотел попросить тебя завтра сходить на Петровский, на матч «Зенита».
– Зачем? – На этот раз настал мой черед удивляться.
– Как зачем? Ты же у нас вроде как фотографией увлекаешься. – Геннадий Петрович не спрашивал, а утверждал. – Вот и сходи на матч, пофотографируешь там в свое удовольствие. Если вдруг что-то необычное заметишь – сразу же сообщи мне.
– А что там может быть необычного? – Если честно, то меня уже стали утомлять эти загадки и недомолвки. Какого черта я не только должен в свой законный выходной переться на переполненный стадион и толкаться там среди шумной толпы футбольных болельщиков, но еще и искать там неизвестно что?
– Степан, не кипятись, – успокаивающе проговорил Геннадий Петрович, словно прочитал мои мысли. Хотя скорее всего именно что прочитал, я не удивлюсь. – За это ты можешь не выходить на работу в понедельник.
Понимая, что иного варианта у меня нет, я сдался.
– Конечно, Геннадий Петрович, без проблем.
– Ты же сейчас в своей фотостудии, да? Тогда завтра днем в пятнадцать ноль-ноль к тебе приедет Павел, передаст пропуск на стадион и удостоверение фотокорреспондента… – Голос шефа на несколько мгновений стал едва слышен, похоже, он отдавал кому-то соответствующие распоряжения. – Степан, ты слушаешь?
– Да.
– Завтра после матча наберешь меня и расскажешь, как все прошло.
– Подождите, Геннадий Петрович! – От волнения я слегка повысил голос. – Так что именно мне завтра искать на Петровском?
– Что-нибудь необычное. Я не исключаю и такой вариант, что матч пройдет без происшествий. По крайней мере без происшествий, подпадающих под нашу юрисдикцию. Возможно, у меня просто разыгралось воображение. Но проверить не помешает.
– Хорошо, я все сделаю. – Поняв, что подробностей мне из Драгомыслова не вытянуть, я решил покориться судьбе и просто выполнить его поручение. Хотя все указывало на то, что ничего не будет так просто. Да и всегда, если честно, не любил большие скопления людей.
– Договорились. – Драгомыслов повесил трубку, оставив меня наедине с моими мыслями, которые, словно дурные щенки, наскакивали друг на друга, сбивались в кучу-малу и не хотели вести себя прилично. Мне бы прикрикнуть на них, успокоить. Но мои отношения с собаками не заладились с самого детства. Чего уж тут ждать от управления собственными мыслительными процессами?
Поняв, что ничего путного мне сейчас в голову не придет, я решил все же потратить несколько часов на то, ради чего приехал сегодня в студию. Пригубив наконец пиво, я щелкнул «мышкой» на папку с фотографиями.
Фотография, конечно, великое изобретение. Мы ей доверяем, пожалуй, самое главное, что есть у каждого человека, – свои воспоминания. И с момента, как нас на мгновение ослепляет яркий свет фотографического аппарата, мы начинаем жить другой, иной жизнью, на листах пропитанной растворителем плотной фотобумаги, словно отдавая ей частичку своей души.
И даже когда мы с естественным бегом времени неизменно старимся и умираем, наша история продолжает жить в многочисленных снимках. Веселая или грустная. Важная или не очень. Знакомые лица родных и близких, любимых и друзей, домашние питомцы, пейзажи запомнившихся путешествий.
Не это ли есть бессмертие?
Говорят, я неплохой фотограф. Хотя основной моей работой является должность штатного сотрудника петербургского Ночного Дозора. Но я все же умудряюсь выкроить немного времени между дежурствами и снимаю свадьбы, дружеские посиделки, красивых моделей на портфолио в одежде или без, да и вообще просто что нравится.
Работа в Дозоре наложила специфический отпечаток на мое творчество. Экспериментируя, я пробовал фотографировать на первом слое Сумрака, но почему-то, кроме привычного синего мха, живущего на нескольких верхних уровнях и питающегося человеческими эмоциями, на пленку не хотело ничего ложиться.
Любопытно, что на черно-белом снимке мох получался цветным. Этот феномен я не могу понять до сих пор. Изучая эту особенность, я сделал особую серию снимков в местах больших скоплений людей, где уровень человеческих эмоций достигал предела. Проспекты, церкви, свадьбы, похороны, больницы. Несколько неплохих зарисовок со мхом все-таки получилось, и ради забавы я как-то вечерком сторговал их на Невском. За что впоследствии получил нагоняй от Драгомыслова, вкрадчиво и с расстановкой объяснившего, что играть с такими вещами не стоит. Нечего простым людям лишний раз напоминать о себе. Люди ведь чувствуют магию, а кошки так и вообще способны видеть на всех слоях Сумрака.
На мои расспросы о странном фотоэффекте старшие и более опытные Иные лишь разводили руками в недоумении. Даже Драгомыслов не смог (или не захотел, что тоже весьма вероятно) дать ответ на мой вопрос, посоветовав не забивать голову всякой чепухой, а работать.
Кстати, о работе. Взглянув на часы в углу компьютерного монитора, я привычно обнаружил там повторяющиеся цифры: 06:06.
– Все, Балабанов, – обратился я к самому себе, – пора баиньки.
После чего сладко зевнул, сохранил последние изменения и выключил компьютер. Не нужно быть Иным, чтобы предугадать тот факт, что завтра меня ждет тяжелый день.