Невыдуманные истории

Курлов Олег

Ситуация…

Профессор принимал экзамен по философии. Группа экономического факультета второго курса – одни девушки. Профессора и студентку разделяют два стола. Неожиданно профессор предлагает один стол убрать. Ничего не подозревавшая девушка помогает ему в этом. Садится и начинает отвечать. Руки профессора начинают жить самостоятельной жизнью. Под столом они дотягиваются до трусиков экзаменующейся. Девчушка мгновенно краснеет. Она не понимает, что происходит. Руки становятся все более активными. Целомудренность берет верх. Она вскакивает и, закрыв лицо руками, покидает аудиторию. Остальные студентки еще не успели осмыслить случившееся,

но когда это произошло с очередной студенткой, группа доложила об этом секретарю парткома. Для того “чудачества” профессора не были тайной за семью печатями – что-то подобное он ожидал. Об этом знали все, кому это было положено знать. Представитель парткома восстановил статус-кво – второй стол вернулся на свое прежнее место. Для верности партийный товарищ еще с полчасика посидел… Как только ушел представитель парткома, профессор любезно предложил очередной экзаменующейся помочь убрать один “лишний” стол. Мол, между ними нет достаточно близкого контакта, а сдает она все-таки философию – здесь, мол, важны первоначальные ощущения. Стол убрали. Ситуация повторилась. Группа вконец взбунтовалась и отказалась сдавать экзамены. Профессор работал в этом институте на полставки. После описанных событий он вынужден был уйти из института. Об этом мне стало известно годы спустя. Но в то время я был в технической аспирантуре в другом институте и мой научный руководитель решил переехать в другой город – там они вместе с супругой планировали сделать одну докторскую диссертацию на двоих. Все его аспиранты оказались подвешенными. И я пошел на отчаянный шаг – стал проситься у упомянутого профессора, чтобы он принял меня в аспирантуру. Мне всегда казалось, что имею склонность к философии – кандидатский минимум, я сдал именно этому профессору на отлично. Пиши реферат – сказал он. Месяц спустя, прочитав мой реферат, отметил четкость, и ясность изложения мысли и согласился взять меня к себе. Но перевод из технической аспирантуры в гуманитарную – дело хлопотное и нужно время для разрешения этой ситуации. Договорились о повторной встрече через месяц. Когда я пришел, профессор был в шоке и сказал, что сейчас ему не до меня, он сам влип – ему самому надо спасать свою репутацию. К счастью, у моего научного руководителя с переездом ничего не получилось – им ВАК не разрешил делать одну диссертацию на двоих, и я остался в технической аспирантуре. Когда я услышал об описываемом инциденте и связал все во времени, то понял, что отказом мне послужили как раз описанные выше фосмажорные обстоятельства, в которые попал тогда профессор. От знакомой, которая училась в том институте, узнал много шокирующего из жизни этой незаурядной личности. В то время поездки на уборку картофеля были регулярными. Профессор, хоть и занимал высокий пост в институте, по возможности не пропускал ни одной такой поездки. В непринужденной обстановке, во время отдыха можно было, не привлекая особого внимания, войти в контакт с той или другой студенткой. И решили студентки проучить его. Взяли с собой палатку, установили ее и во время отдыха залезли в нее. Профессор тут же нырнул вслед за ними. Девчонки выскочили с другой стороны, обрушили палатку и начали кулаками и ногами колотить любителя острых ощущений, наставив ему множество ушибов и синяков. Назавтра, встречая своих “мстителей” в коридорах вуза, с фонарем под глазом, он мило им улыбался и никогда, никому из них не мстил. Как философу, ему достаточно было первичных ощущений, и дальше прикосновений и ощупываний дело никогда не шло…

Девяностые годы

Доценту Анисимову, коммунисту до двадцатипятилетнего стажа не хватило двадцати дней. Грешил он на Бориса Николаевича, не вовремя распустившего компартию России. И эта тема стала болезненной для него и постоянной в разговоре со своими коллегами. Он не скрывал своей обиды. Партийный билет, конечно, хранил. Надеялся на восстановление статус-кво, мол, скоро мы возьмем реванш, и тогда всем новоиспеченным “дерьмократам” не поздоровится. Воистину миром правят идеи… Но только ли? Вспоминаю, что в то время на факультете партийная ячейка состояла из трех сотрудников и нескольких студентов – так сказать “гордость и совесть нашей эпохи”. Нас беспартийных они постоянно “доставали” своими собраниями, куда нас под любым предлогом загоняли вместо балласта, естественно. Тягомотина с обсуждением партийных документов, принятием соответствующих решений никого ни к чему не обязывающих. Такое повторялось с завидной регулярностью, по крайней мере, раз в месяц. На следующем собрании та же самая толчея. И насколько же эта работа была формальной, до отупения, ни кому не нужной, и в первую очередь рядовым коммунистам, а про беспартийных и говорить нечего. Но бывало и так – на повестке собрания появлялись так называемые закрытые вопросы. И секретарь партячейки нам беспартийным без обиняков и с чувством глубокого удовлетворения, оскорбительно предлагал покинуть собрание. Секретничали одни. Кто-то из нас поинтересовался у студента-коммуниста – что это за секреты. В данном конкретном случае оказалось, что один студент попал в медвытрезвитель и факт этот скрывался от широкой общественности. Я уж не говорю о демонстрациях, куда нас загоняли по случаю знаковых советских праздников. Как-то работу партячейки нашего факультета заслушали на партийном собрании института. Секретарь партячейки отчитался. Работа, собрания проводятся регулярно. Выступил проверяющий – зам секретаря парткома. Ошеломляющая критика, но какая? Мол, о какой работе можно говорить, если за последние три месяца не оформлено ни одного протокола партсобраний, а ведь, мол, это в работе главное. А раз этого нет, то и вся работа насмарку. Проверяющий вконец разошелся – его лицо стало пунцово-красным. Вывод – нет бумажек, нет работы. А вот были бы вовремя оформлены соответствующие бумажки (ну это для проверяющих) – сама работа никого и не интересует вовсе, да ее и не могло быть. И все мы беспартийные с облегчением вздохнули, когда правящая, безальтернативная коммунистическая партия в России была распущена, вся эта надстройка, это наваждение, наконец-то рухнули. Уж за одно это спасибо Борису Николаевичу. “Идейные” же партийные тяжело переживали эту ситуацию. Они готовы были взяться за оружие, чтобы вернуть прежнюю жизнь – дозволенной возможностью измываться над беспартийными. Да ведь и льготы в их жизни играли не последнюю роль. Правда, браться за оружие им не пришлось. Самые “идейные” быстро сориентировались и ушли в коммерцию. Бытует мнение, что в этом виноваты Горбачев с Ельциным – как раз все наоборот. Спасибо нашим тогдашним руководителям государства, что эта гнилая партийная надстройка именно всегда и бывшая таковой, наконец-то определилась, а известные реформы Российского государства, лишь обнажили их подлинную суть – они никогда для народа и не жили, а всегда заботились лишь о собственном кармане и благополучии своих родственников. Рядовые же коммунисты роспуск партии спокойно перенесли – они ведь, как и мы, беспартийные были тоже балластом. Тяжелый крест свалился с наших душ и мы, наконец, обрели внутреннюю свободу. Надеемся, что этот деспотический режим в России, это мозгопротираловка, скотская жизнь россиян – это уже бесспорно невозвратное прошлое.

Конец ознакомительного фрагмента.