Невымышленные рассказы
Шрифт:
Так проходили дни. Текло время её жизни. Днём отвлекала рутина на работе, вечером – беговая дорожка на стадионе, ночью – неизменная чашка кофе и музыка. От какой хотелось плакать. И так продолжалось до утра. Уже и лето подошло к завершению, пожелтевшая трава напомнила о грядущих холодах, и Наденька с болью поняла, что опять совершила ошибку! Не прислушалась к сердцу, а пошла на поводу тщеславия. Правда, гнала эту мысль. Но со временем пришлось признать: не желая поддаться природе, проявила упрямство и теперь оправдывала себя как могла. Сергей так ни разу и не позвонил, а самой с каждым днём становилось всё труднее набрать его номер. Оно и неудивительно, быть не единственной – гордость не позволяет, однако остаться в одиночестве, боязно и тоскливо.
События уходящего года, развод с Игорьком, а теперь и ссора с Сергеем, повлияли на девушку. Наденька чувствовала, внутри что-то надломано. Появилась тоска, природы которой не она могла объяснить. С одной стороны, сердце любит Сергея, с другой – тщеславие винит его во всём. Оно нашёптывает: «Из-за него ты рассталась с мужем, а он живёт припеваючи!». Насколько справедливо обвинение, Наденька не задумывалась. В трудный период годится любой повод, лишь бы оправдать себя. Её обида на Сергея возросла и сформировала призрачный мир, в котором он горько пожалеет, что не оценил подарок, каким Наденька, без сомнения, являлась. Питаемая жаждой мщения, её жизнь преобразилась. Реальность подменила сон, а сон оказался явью. Воображаемые картины исказили действительность, и девушка всё сильнее погружалась в иллюзии…
Мальта
Прошло полтора года бесплодных мечтаний. Попав под их губительное влияние, Наденька превратилась в привлекательный механизм в женском обличье, привычно выполнявший рутинную работу. Её жизнь преобразилась в серые, беспросветные будни, единственным смыслом которых была жажда самоутвердиться! И всё, что делала, являлось следствием размышлений о мужчине, в чьём присутствии теряла самообладание. Возможно, такое стремление сформировалось по причине собственного бессилия в отношении того, кто, в отличие от многих, остался верен природному естеству. Чары Наденьки не подействовали! Сергей оказался непробиваем, а она, наоборот. Злосчастная стрела Амура засела в сердце и надсадно ныла. Такое не прощается женщинами, чей житейский опыт изобилует нескончаемыми победами над особями мужского пола. Оттого любая мысль о нём вызывала болезненное раздражение. Правда, только при свете дня. Ночью Наденьке грезились его объятья, и она частенько плакала, не в силах одолеть собственное тщеславие, которое не собиралось сдавать позиций. А они были следующими: Наденька – это чудо из чудес, и ни один мужчина не стоит её ногтя. А посему не следует унижаться, никуда он не денется…
Помимо прочего давил хомут из суеты, пустых разговоров и бездарного времяпрепровождения. Всё впилось мёртвой хваткой и не отпускало! Наденька чувствовала себя белкой в колесе, день сменялся ночью, а время утекало сквозь пальцы. Внутреннее противостояние достигло чудовищного накала и, испепелив остатки женственности, породило нескончаемую череду тяжёлых, как свинец, мыслей. Беспрестанный мыслительный круговорот не прерывался ни на миг. Он вконец измотал, и нечеловеческая усталость не отступала. В глазах застыло разочарование, рот кривила улыбка. То, чем ранее вдохновлялась, перестало интересовать. Вдобавок появился страх! Наденька пуще огня боялась одиночества, в объятиях которого пребывала. Она чувствовала, молодость – уходит, бабий век – короток. Это понимаешь по мере приближения к тридцатилетнему рубежу и кожей ощущаешь увядание.
Осознав, что главное упущено и не выполнено то, ради чего явилась на свет, она предприняла попытку изменить ситуацию! Девушка знакомится с мужчинами, надеясь отыскать того, от кого захочет родить. Однако, несмотря на их обилие, ни один не производит должного впечатления. Не одаривает волнением, каковое испытала в присутствии Сергея! Все горели жаждой обладания, но, кроме заискивания, это ни к чему не привело. К сожалению, никто не отомкнул её сердце. Ключик надёжно хранился у Сергея, но он не объявлялся, и они больше не встречались. Тем не менее не прекращала попытки, список имён пополнялся, правда, не давал результата. Отчаявшись, Надюша взяла отпуск, поскольку многие воздыхатели были из числа инвесторов, а растущее раздражение мешало работе. К тому же некоторые обратились к руководству с просьбой поменять менеджера. По всей видимости, ощущали неловкость в присутствии той, кто дал от ворот поворот. Такое частенько случается, и женская неудовлетворённость заметнее день ото дня. С ней трудно ужиться, она заморозит всё, чего коснётся, ведь такая женщина сродни комете: удаляясь от солнца, превращается в каменную глыбу, чьё сердце изо льда.
Вконец разочарованная, Надежда приобрела путёвку на Мальту. Возможно, желала встретить родовитого потомка рыцарского ордена и погрузиться в атмосферу таинственного острова. Её мечтательность вкупе с неудовлетворённостью нарисовали вымышленного представителя древней фамилии, и она положила в чемодан вечернее платье. Предстоящая поездка взволновала и пробудила жизненный интерес. Мальта – не обычный остров, много известных персон побывало там. Теперь и Наденьке предстоит изведать место силы, способное держать на себе целую империю, как образно выразился один знакомый. Правда, по прибытии не покидала номера, за исключением обеденного времени. Что касалось завтрака и ужина, просила не беспокоить и, затворившись, наслаждалась одиночеством. К её удивлению, сон на острове оказался крепок и безмятежен. Девушка проваливалась в забытьё и просыпалась пополудни. Накопившаяся за годы усталость давала о себе знать. Нелегко обходиться малым количеством сна – вот и отсыпалась, позабыв обо всём. Однако с каждым днём пробуждение смещалось к рассвету, и вскоре Наденька без будильника вставала по утрам. Её тело налилось силой, и она возобновила утренние пробежки, чего давно не делала. Дождавшись, когда рассеется тьма, девушка выходила на пустынный берег. Но с непривычки дыхания хватало едва на километр, остальное расстояние преодолевала шагом. Восстановление неизбежно при длительных перерывах, главное – положить начало!
Прогулки на свежем воздухе чрезвычайно взбодрили, кровь забурлила, и лёгкие заработали на полную мощь. Наденька возвращалась в номер, принимала душ, и, обновлённая, шла к завтраку. Впервые за долгие месяцы с удовольствием наслаждалась едой. И как-то переводя дух после обильной трапезы, решила осмотреть окрестности. Девушка вышла из гостиницы и увидела молодого человека, на русском языке предлагавшего экскурсии. Надюша заинтересовалась, и они условились о цене. Экскурсовода звали Егор. Услышав имя, ей стало не по себе. Уж больно неприятные воспоминания оно навеяло, но словоохотливый гид не обратил внимания на её смущение. Он был увлечён собственным красноречием, желая произвести впечатление на красивую отпускницу. Касаемо внешности, росту оказался чуть выше Наденьки, в плечах широк, но телом рыхл. По всей видимости, любил пропустить кружечку-другую пива. Отчего моложавый вид портил животик, да и рано лысеющая голова шарма не добавляла.
Едва начав общение, Егор дал понять, что честно отрабатывает хлеб и скучать спутнице не придётся. Он увлёк Наденьку рассказами о мальтийском ордене, его тайнах и утраченных сокровищах, и, разумеется, сакральной связи острова с Россией. Несмотря на то, что был начитан, с хорошо поставленной речью, благотворно влиявшей на женский пол, почему-то чувствовал робость в присутствии девушки. Несколько раз, увлёкшись очередной подробностью, ловил себя на мысли, что невольно приукрашивает, дабы её интерес не угас. Ему хотелось провести с ней как можно больше времени, и юноша старался изо всех сил. Наденька слушала не перебивая. Ей нравилась его манера говорить, словарный запас и жесты, вот только изредка возникало ощущение, будто всё это с ней уже случалось. Но где? Раньше они не встречались. Ответ на вопрос получила, когда над островом заалела заря и Егор предложил поужинать. Наденька согласилась, тогда он отвёз её в небольшую таверну, расположенную на отвесной скале практически над обрывом. Отсюда открывался завораживающий вид на нависшее над горизонтом солнце. Егор оказался на редкость внимательным, не дожидаясь официанта, пододвинул стул и ловко уселся напротив, ни на минуту не смолкая.
Интерьер таверны, куда приехали, был прост, если не сказать аскетичен. Однако это не отталкивало, к тому же все столики заняты, что говорило о качестве еды и обслуживания. Несмотря на то, что внутренняя отделка не отличалась роскошью, во всём чувствовался хороший вкус и умелая рука. Едва переступив порог, посетителей встречали тумбы, на которых высились тяжёлые подсвечники. Пламя свечей наполняло таверну особой атмосферой. Возникало ощущение, будто находишься в средневековой зале, где вскоре появятся рыцари и начнётся пиршество. Её сводчатый потолок украшала овальная люстра, напоминавшая колесо старой телеги. Слегка покачиваясь, она освещала уютный приют для любителей покушать. В дальнем углу таверны расположился древний камин. Густой слой копоти показывал, что камин используется по назначению. Прямо над ним скалилась голова рыси. Оскал хищника добавлял заведению брутальности.
Услышав звон колокольчика, из кухни выглянул официант в кожаном фартуке и с косынкой на голове. Своей кряжистой фигурой он напоминал медведя, но улыбка обезоружила. Егор поздоровался на местном диалекте и заказал жареного кролика, уверяя, что это – фирменное блюдо и ничего вкуснее ему не доводилось пробовать. К мясу выбрал бутылочку вина, заранее предупредив, ужин за его счёт. Наденька улыбаясь смотрела на экскурсовода, который закусил удила и подобно жеребцу помчал куда глаза глядят. И всё бы ничего, но вечер портило невесть откуда взявшееся заискивание, всё чаще отражаясь на его лице. И чем дольше девушка находилась в его обществе, тем сильнее оно проявлялось. Именно всё возраставшая робость, которую с трудом скрывал, усилила чувство Наденьки, что она переживала подобное. И вдруг девушка поняла, кого ей напоминает Егор. Он был копией бывшего мужа, только старше и крупнее. Их сходство заключалось в оборотах речи, манере держаться, жестикулировать. Словно они – родные братья, зачатые от одного отца.