Невыносимая легкость бытия
Шрифт:
Я больше не боюсь ни черных дней, Ни белых от бессонницы ночей, И прошлого безжалостные тени Покой мой потревожить не сумеют
Отчаянье и грусть - все преходяще. Впервые в жизни грежу настоящим, Впервые в жизни не хватает слов И... слишком много их. Как птицелов Я караулю ту, одну, чьи песни Совсем немногим избранным известны. Но попадет ли мне она в силки? Ее полет и песни так редки...
Я не боюсь предчувствий и примет, Я не боюсь за все держать ответ. Лишь одного боюсь: а вдруг, а вдруг Молчания опять замкнется круг, В моей душе иссякнет рифм родник И я тебя утрачу в тот же миг.
Бояться - не гибели: ладоней твоих Отчетливых линий. Читаю на них Погибель. Не даром Гадаешь ты мне. Ах, дорог подарок! Плачу - и вдвойне. Плачу, а не плачу, Не злюсь - золочу Ладони горячие Тебе - палачу. Не алою кровью, Не солью очей. Сладчайшею болью Всех дней и ночей. Пойду, улыбаясь, Босая - по острым Ножам, лишь поманишь, Пройду к тебе - версты. Чтоб только касались Меня твои руки, Чтоб радости завязь Рождалась из муки. Чтоб только единого Бояться: твоих Безжалостных линий Ладоней родных.
Казаться сильной - вовсе и не грех. Так воспитали нас. Так было модно. Один за всех? Да за кого угодно Одна - за всех, для всех и против всех.
Казаться сильной - норма, эталон. Не суть столь важно: быть или казаться. Ведь на войне как на войне - сражаться И все. А кто боец, она иль он,
Кому какая разница? Победа! Вот - высший смысл, единственная цель. И крутимся, как белки в колесе, По собственному - вражескому - следу.
Казаться сильной, быть ей... О, когда бы Сумела я начать с начала жить, То одного старалась бы достичь: Казаться, быть и оставаться слабой... Какой Шекспир и завещал нам быть.
Как трудно мне выразить сердце стихами Пусть все теперь будет лишь в области снов. Но только с тобою...Нет, все-таки с Вами Я ближе, чем с теми, кто рядом. Но слов О том, что все смертны, не надо. Я знаю. Хватило могил на недлинный мой век. Не нужно о смерти, я Вас заклинаю, Пожизненно мой дорогой человек
Пусть будет другое, пусть даже - другие, Я Вас не ужалю ревнивой строкой. Мы любим друг друга. Сегодня. Живые. И вечно я - с Вами. Нет! Все же с тобой.
Человек ты мой удиви тельный, Для чего это чувство вины? Испокон веков у обители Было ровно четыре стены.
В рождались сонеты, поэмы, В этой келье и взял разбег Век наш атомный, жесткий, нервный, Беспощадный, прекрасный век.
Удивительный, так непонятный Проходящими рядом с тобой. Муж, любовник... Пустое все это. Будь собой. Лишь самим собой.
Зачем нам виноватого искать? И в чем кого-то можно упрекать? На все вопросы есть лишь два ответа: "Да" или "Нет". Ты хочешь третий дать?
Если так бывает - я поверю В Бога, в черта и во всех святых, И единой мерою измерю То. Что отпускалось на двоих.
Чудо, счастье, грех или безумье Принимаю и благодарю. Где оно, мое благоразумье? Искра божья - где? А я горю
Той звездой... единственной? Любимой? Боже мой, твоей, твоей звездой. Птица счастья не промчится мимо, Прилетит поговорить со мной.
Никуда я не смогу уйти, Слишком все прекрасно и серьезно. Мне уже иного нет пути, Нет судьбы - иной. Шипы и розы Все мое. И замерли весы В равновесьи хрупком и непрочном. Тишина... И только ритм сверхточный Отбивает сердце, как часы.
Закрываю глаза - и ты снова со мною, И рождается снова строка за строкою... Видно правда - судьба, видно правда - любовь, Если счастлива так, если нежность такая, Что её передать не могу, слов не знаю, Согревает доселе холодную кровь. Закрываю глаза - и опять над землею На твоих я руках уплываю в иное Время, жизнь и пространство - в стихию стихов. И - строка за строкою, мечта за мечтою Шлю к тебе я, о сердце мое дорогое, Бесконечный, бессонный, безмолвный мой вздох.
Когда метель начнет меня душить Колючим ветром и холодным снегом, И в темных тучах будет скрыто небо, Ты только не забудь мне позвонить.
И если "мир связующая нить" Прервется вдруг под чьей-то силой злою, Останусь все равно сама собою Ты только не забудь мне позвонить.
Когда, устав венки сонетов вить, Я захочу не счастья, а покоя, (Вполне возможно, будет и такое) Ты только не забудь мне позвонить!
За яд созвездий, счастье матерей И пепел денег в боковом кармане Мы платим тысячью невидимых смертей И пулей, не досчитанной в нагане.
А к небу - километры желтой пыли. Сквозь жар и гарь проторенных дорог Бредут бродяги в такт мельканью милей, Стучат ступни окостеневших ног.
На сочность листьев, на огонь початков, На море голубеющих небес Ложится пятернею отпечатка Ушедших лет костьми звенящий лес.
А пыль поет, в долине растекаясь, О тех, кто подняли её, пройдя. И падает, к крестам церквей ласкаясь, Как мы детей целуем, уходя.
Ты с ума меня свел, ты меня отравил, Опоил сладким ядом, измучил. Для чего ты гордыне меня научил, Обучил осмысленью созвучий Слов, доселе бесцельных, бессмысленных? Кто Дал тебе это страшное право: Вынимать - наугад - точно фишки в лото, Мне судьбу каждый день? И неправый Суд творить над любым легким шагом моим, От тебя ли, к тебе ли... О. Боже! Я грешна, как и все. Но мерилом таким Измерять мою жизнь - невозможно Я безумна, да, знаю. Но кто же с ума Меня свел? Палачом и судьею Здесь могу быть лишь я, а не ты. Я сама Расплачусь. Жизнью. Кровью. Собою.
О, пожалейте же! На помощь я зову. Как кровью, истекаю я стихами. Уже туман стоит перед глазами. Я падаю, я брежу, я плыву.
На дне давно?
– или за облаками? Не чувствую, не знаю, не пойму... Не совершенный грех, ничью вину Уж не втройне - семижды искупаю.
Ну, так что же, моя голубка, Пей взахлеб из этого кубка. Тридцать лет тебе не было жутко С тенью, призраком - ночь напролет! Черной магией заниматься, Переписывать заново святцы, Так тебе ли живого бояться, Если мертвый за дверью ждет? Ты их спутала, видно, случайно И живому все тайны, А тому, другому, свиданье Ты в полночный назначила час. Вот теперь сама разбирайся: С тем - беседуй, живому - кайся. Крепок был тот напиток райский... Ну так что же - в последний раз.
Все ведь знала, сама все знала, Все давным-давно предсказала, Так кого же винить теперь В том, что счастья отпущено - мало, Что седьмого не снять покрывала, И что снова захлопнута дверь В ту страну, где тебя... любили? Или просто ласковы были? Слышишь: полночь часы пробили. Если хочешь, их с сердцем сверь.
Снова, ах, снова стихов водопад, Снова ловлю вопрошающий взгляд: "Любишь ли?" - молча. И молча, в ответ: "Да." Только взгляд, только глаз ясный свет.
Снова, ах, снова я жизнь тороплю, Снова тебя больше жизни люблю, Снова рифмую - впопад, невпопад Снова, ах, снова стихов водопад.