New-Пигмалионъ
Шрифт:
Так на каком?
Принялась звонить по мобильному – номер абонента выключен или находится вне зоны…
Подождала минут пять, позвонила еще – тот же результат.
Еще не хватало теперь опоздать!
Подошла к группке нагло и выпендрёжно тусующихся частников.
– Сколько до телецентра?
– Шестьсот, – ответил самый наглый, и морду свою бесстыжую осклабил-вылупил. Так бы и врезала ему!
– Да пошел ты, я тебе что? Приезжая, что ты меня заряжаешь?
Сказала и сама себя поймала на том, что а ведь и приезжая… Правильно наглый частник ее раскусил.
Выскочила на дорогу,
Садясь, поймала на себе презрительно-ненавидящий взгляд того наглого частника, что заряжал ее на шестьсот.
А Агаша только фыркнула, и палец средний ему в форточку оттопыренный показала.
Ехали молча.
Агаша сразу на себя напустила.
Пусть этот пенсионер подумает про нее, что она крутая модная штучка, что едет теперь на телевидение не в массовку на телешоу, а к себе на работу. Ведущей или помощницей режиссера.
Даже размечталась по недолгой короткой дороге.
Размечталась, что будет вот когда-нибудь каждый день ездить сюда по этой вот улице на своей машинке. На своей собственной модной машинке вроде вон той – Пежо, в которой та фифа сидит. Будет ездить в Останкино в телецентр, где у нее будет свой кабинет, свой столик в кафе на первом этаже, свое парковочное место на стоянке перед семнадцатым подъездом…
А Натаха естественно уже в стеклянном предбаннике перед бюро пропусков стоит.
Стоит – ни стыда – ни совести.
– Ты что? Ты без меня хотела пойти?
– У меня батарейка в мобильнике подсела, а мы с тобой про выход то не договорились, я на маршрутку и сюда, – оправдывалась Натаха, – иди скорее пропуск выписывай, вон к той вон девушке сперва, к ассистентше…
Агаша на Натаху обиделась.
Точно, она одна без нее хотела на съемки попасть.
– Паспорт в Москве зарегистрирован? – не очень то приветливо спросила ассистентша.
– У меня билет обратный на завтра есть, – ответила Агаша – А надо и чтобы сюда, – бросив на Агашу короткий безучастно-дежурный взгляд, с усталым укором сказала ассистентша.
Сердечко в груди у Агаши замерло.
Вот блин зараза!
Со всех сторон обложили этими регистрациями, этими условностями, что она – террористка что ли?
– Ну ладно, – сжалилась вдруг ассистентша, – пойду попрошу, может и по обратному билету пропуск выпишут…
Пошла.
Пошкандыбала родимая.
Агаша ее даже в спину перекрестила, как это бабушка Вера часто делала, когда Агашка на экзамен или в поликлинику уходила.
Всю группу массовки, сколько их тут набралось – десятка два таких же как они с Натахой энтузиасток и энтузиастов – повели через рамку и турникет – мимо двух дядек в бронежилетах с автоматами. У автоматов такие смешные конические раструбы на стволах, как у старинных пиратских пистолетов с картинок про Бармалея.
Гурьбой до лифта.
Гурьбой по коридорам до студии.
Как барашков пастухи водят.
Только посоха и овчарки этой ассистентше еще не хватает.
В лифте Агаша перехватила несколько, как ей показалось презрительно-насмешливых взглядов.
Какие-то штучки – секретутки режиссерские с папочками в которых, небось, либо сценарии, либо договоры с актерами или сценаристами…
Уж у этих то всё в порядке – у секретуток.
И с московской регистрацией и с хаткой-норкой-квартиркой.
Папочка в министерстве, дочку в МГУ на филфак или на журфак после школы определил, а после журфака сюда по звонку по знакомству. И уж точно – папочка Агашей в честь писательницы или еще того лучше Алабамой какой-нибудь в честь Америки дочку не называл… А оттого что имя правильное, у них и жизнь правильная. Приезжает в Останкино к одиннадцати, да еще оправдываясь дорожными пробками на пол-часа опаздывает. Потом пол-часа макияж, да с подружками бавардаж* . Кофе, сигаретки… Работа тоже мне! Отнести ксерокопию договора из кабинета в кабинет. А попробовала бы она три тонны грязной посуды со столов в мойку перетаскать, да три тонны заказов с кухни и из бара клиентам на столы…
Эта сразу в первый же день с такой работы убежит!
А еще глядит с презрением – де ты мне не ровня, ты приезжая без регистрации – в массовку пришла, а я штучка-дрючка московская. Меня сам Костя Эрнст дрючит иногда…
Агаша грустно хмыкает своим мыслишкам.
Вот такая вот тут жизнь.
А что?
Сама бы такой жизнью пожила.
Променяла бы свой официантский поднос и передничек на папку с документиками.
Запросто!
Куда сегодня эта фифа вечером потащится?
Небось за ней бойфрэнд на "тойоте" к восьми вечера подкатит?
Повезет ее в Сад-Эрмитаж или на Новый Арбат в Ангару?
3.
Джон подошел к Агаше во время всеобщего перекура.
Администраторша сжалилась, отпустила массовку организованно покурить.
Этот Саламахин – этот звезда-ведущий целый час жарил-парил всех под ослепительными и невыносимо жаркими софитами и сам -то слинял к себе в кабинет, где наверняка кондиционер и водя "пернье" со льдом. Слинял, а ассистентше не велел их распускать, де "ща вернусь и продолжим". Но он пол-часа не возвращался и ассистентша разрешила далеко не расходясь – сходить пописать, или пойти покурить по одной.
Сноска -*бавардаж – от фр. Bavardage – болтать, болтавня Джон к ним с Натахой тут и выкатился.
Не как чёрт из коробочки, а как артист Бочкин из соседнего ателье.
– Что, девушки, на массовку в шоу к Саламахину пришли? – дежурно, но уверенно по-хозяйски спросил Джон, всем своим видом показывая, что уж он – то ни на какое чужие шоу ни на какую массовку не подписывается потому как сам себе шоумэн.
– А что? – выпуская ноздрями дым, переспросила Натаха – Наверное, хотели бы сниматься на постоянном контракте, – уверенно предположил Джон из коробочки – Ну, – стряхивая пепел прямо на пол, гмыкнула Натаха Она как бы была вся такая из себя усталая от постоянных предложений сниматься.