New-Пигмалионъ

Лебедев Andrew

Наконец дочокали до конца коридора, где возле лестницы Агаша приметила светящуюся неоновую табличку Москва-Сити-Эф-Эм.

Пришли.

И здесь была обычная бюрократия.

– Здесь распишитесь, вот здесь и здесь распишитесь…

За две фаянсовые кружки в виде человечьих спин и нижеспинного пространства нужно было расписаться в четырех журналах.

У них в кафе, когда выручку сдавала – и то меньше бюрократии.

– А студию посмотреть можно?

– Из кабинета программного директора через стекло, – ответила небожительница, –

а в саму студию нельзя.

– А кто сейчас эфир ведет? – спросила Агаша.

– До двенадцати Мирский, а потом до шестнадцати Ксения Птитц.

– А можно у них автограф?

– Нет, автограф это ваше личное дело, хотите-ловите их на улице, хотите, ловите в кафе.

– А где у вас кафе?

– На втором и на четвертом этажах.

– Спасибо – Не за что, Заходите.

С двумя кружками в фирменном полиэтиленовом пакете, как дура-мешочница поперлась по коридору назад.

Уже одна и уже без сопровождавшей ее сюда небожительницы.

К двум фаянсовым жопам впридачу ей в пакет еще и футболку сунули с логотипом Радио Москва-Сити-Эф-Эм.

Будет она теперь в этой футболке по квартире щеголять.

Ну, не на Тверскую же в ней идти! Что она – провинциальная дура что ли?

А кто она?

Разве не провинциальная дура?

На втором этаже разыскала кафетерий.

Мама-миа!

Да это же там за тем столиком сама Ирма Вальберс сидит!

С мужиком.

На Сергея Мирского мужик не похож.

Набралась наглости, спросила барменшу шепотом, – а кто это там с Ирмой Вальберс?

– Это Валерий Дюрыгин, продюсер, – ответила ко всему привыкшая барменша.

И точно, как же она могла забыть, рохля!

Ведь Агаша его сто раз видала по телеку, просто забыла.

Взяла свой кофе, поковыляла с ним за свободный столик.

Села, и принялась мечтать.

Вот станет она работать здесь.

Диск-жокеем, как Ксения Птитц…

– В эфире Агаша Фролова, здравствуйте!

3.

Джон Петров немного расстроился.

Мирский – сволочь – обманул, дал только шестьсот, а четыреста вспомнил – гадина, вычел с Джона как штрафные за полу-годичной давности прокол с певицей Валерией, которую обещал привезти и не привез.

Ну, было дело, облажался, с кем не бывает!

Джон вышел из АСБ-2, по тоннелю прошел на ту сторону Королева, нашел на стоянке свою "бэшку" – четырехлетку. Пора бы уже машину менять, старичок… Но денег пока нема. Вот заработаем на афере века, тогда всё купим. И машину не слабее чем "дьюзенберг" ручной кастинговой сборки, и четырехкомнатную хатку на Чистых Прудах… Джону не хотелось особняка по Рублево-Успенскому. Жить надо в центре Москвы. Это ожиревшие буржуи могут там замыкаться на своих огороженных шестиметровыми кирпичными стенами – сорока сотках. А человеку, вроде Джона, который привык жаркими бессонными ночами тусоваться в пекле ночной столицы,

перетекая из Метелицы в Меркюрий центр, а оттуда к рассвету в Эль Гаучо – ему не подходит житьё в часе езды от Москвы. Ему подавай самый центр.

Итак, остается только одно – заработать три миллиона Бакинских. Или лучше пять.

Сколько он уже девчонок нашел для этой своей аферы?

Вчера вот третью нашел – Наташу.

Сказала, что продавщицей работает на Войковской.

Надо ей позвонить, да собрать их всех вместе, устроить что-то в виде смотр-прогона.

А позавчера с ней на телевидении ее подружка была – посимпатичнее этой Наташи.

Агата. Кстати говоря, Джон ей визитку то давал, а не Наташе.

Фигурка и мордашка у Агаты куда как более!

Но Агата не пришла.

Наташа сказала, что та передумала.

Небось, сама Наташа и отшила соперницу.

Джона за просто так не проведешь, он такого здесь навидался – на сто Мопассановских романов хватит.

Но тем не менее.

Вчера он заручился заверениями, что девушки согласны и готовы на все.

– Сниматься будем в живом лайв риэлити шоу, – сказал он девчонкам, – а на риэлити шоу застенчивым и забитым дурам, которые не догоняют, таким тут делать нечего, здесь врубающиеся, хавающие ситьюайцу требуются.

Девчонки заворожено кивали.

Особенно эта Наташа старалась.

Надо.

Надо им завтра-послезавтра учебный прогон устроить под видеокамеру.

Можно на даче у Бориса.

Надо ему позвонить.

Но жирный боров обязательно чем-нибудь, да испортит всю малину. Его непременно на скорый и быстрый секс потянет.

Все неймется ему – три раза сифилисом болел. Да теперь – долечился ли?

Джон всегда, когда в компании Бориса водку пил, потом целый месяц к венерологу хотел сходить.

4.

Ирму Дюрыгин вызвонил уже подъезжая к Останкино.

– Ой, в Твин Пиггс не пойду, времени нет,- запричитала в мобильник Ирма, – если хочешь, поднимайся сейчас во вторую а-эс-бэшку и встретимся в кафетерии на втором этаже, у меня для тебя пол-часика будет.

Ирма как всегда выглядела лучше Голливуда вместе с Каннами и Берлинаре вместе взятых.

Расцеловались. .

– Слышала, ты с новым шоу к главному ходил, – сказала Ирма.

– У меня ведущей нет, – сказал Дюрыгин.

– А Марианну не хочешь позвать?

– Какую? Стешкину что ли? Да она заторможенная, ею надо будет по радио управлдять и каждую остроту ей из аппаратной подсказывать, мне такие не нужны.

– Правильно, тебе подавай умную и красивую.

– Как ты.

– Но я другому отдана и буду век ему верна.

– А сколько тебе Зарайский платит? Я вдвое дам.

– Ты с ума сошел.

– А помнишь, мы ведь с тобой ладили?

– Помню, ничего не забыла, но ты свое время упустил, теперь не вернешь…