New-Пигмалионъ
Шрифт:
– А ты переезжай ко мне в Новогиреево, – предложила вдруг Натаха, – моя подружка бывшая от меня съехать хочет, как раз бы она к тебе съехала, а ты ко мне.
Розка, поблуждав по потолку и стенам взглядом своих черных глаз, потрогав длинными пальчиками волосы возле виска, сказала что "па-а-адумает".
– А за твою хатку отступного моей подружке бывшей вскладчину начислим, о-кей?
Ловкая и быстрая на решения Натаха все мгновенно придумала.
Сегодня же вечером они Агашку переселят.
Не нужно им обиженных
На фиг им нужны обиженные?
– А где ты с Джоном познакомилась? – поинтересовалась ревнивая Натаха.
– С Джонником? – переспросила приторможенная Розка, – с Джонникоком мы па-а-азнакомились в одной компа-а-ании. Там были эти, артисты, режиссеры. На даче в Переделкино.
Она назвала несколько звучных фамилий от которых Натаха аж восторгом зашлась.
Оказывается Розка на таких крутых пати-суарэ крутилась, хотя неудивительно с ее то данными.
– А что думаешь насчет нашего телешоу?
– Насчет телешоу? – Розка пожала плечиками, – так… ничего особенного… думаю, что трахаться там будем с разными знаменитостями…
И Розка снова пошевелила длинными пальчиками с маникюром.
3.
К Людмиле в больницу отвез забытую ею сумочку.
А заодно купил цветов и апельсинов.
В фойе больницы столкнулся с первым Людкиным мужем – спортсменом.
Поздоровались.
Бывший шел от нее.
– Как она там? – спросил Дюрыгин – Нормально, – ответил бывший.
– Сын то приезжал к ней?
– Димка на сборы уехал в Подольск, я ему не стал говорить про аварию, чего парня беспокоить.
– Правильно, – согласился Дюрыгин.
Попрощались за руку.
Хороший он парень этот Володька- спортсмен.
И чего Люда с ним разошлась?
Посчитала, что простоват для нее.
А вот он – Дюрыгин – не простоват.
И это льстило Дюрыгину.
Это было приятно.
Он даже чувствовал, что Володя в его присутствии как то тушуется, даже горбиться начинает и в интонациях голоса его появляются заискивающие буратиновые нотки.
Людка лежала в отдельной палате.
– Как королевна ты здесь лежишь.
– Как Наташа Королёва? – усмехнулась Людка, подставляя щеку для поцелуя – Ну, если с юмором все в порядке, значит на поправку идём, – заключил Дюрыгин – Сегодня томограмму головы сделают, доктор поглядит и решать будет, домой или тут оставаться – А сама?
– Сама, конечно домой хочу – Ты со здоровьем не шути, голова это не задница, здесь любой синяк может потом к старости жуткими последствиями обернуться – Ладно пугать то, – отмахнулась Люда, – сам то как? Нашел ведущую?
– Ведущую?
Дюрыгин задумался.
– Понимаешь, Ирму Вальберс мне не переманить. Зарайский под ее имя столько спонсорских рекламных денег достал, каких мне ни одна Кока-Кола никогда не даст, а другой такой у меня в голове для моего шоу пока не укладывается, хотя и есть крамольные мыслишки – Какие мыслишки? – спросила Люда.
Она лежала ровно на спине и ножичком чистила апельсин.
– На вот тебе, – она протянула Дюрыгину парочку неразлепленных долек.
– Мыслишки? – переспросил Дюрыгин, отправляя цитрусовые себе в рот, – мыслишки у меня про то, что может быть вообще революционно отказаться от принятых схем – Это как?
– А взять ведущую прямо с улицы – Ну ты даешь – А что?
– Не возьмет тебя главный с твоим шоу, проиграешь ты Зарайскому, у него Вальберс и спонсоры, а у тебя только зыбкие идеи – Ты спортсменка? – спросил вдруг Дюрыгин – А что? – переспросила Люда – Вот и занимайся своим спортом – Ну вот, – надула губы Людмила, – никогда ты критику не переносил, ты даже возле умирающей подруги не можешь быть терпимым – Ладно, – примирительно сказал Дюрыгин, губами наклоняясь к Людмилиной щеке, – мы еще поглядим, какая ты умирающая подруга, – и вдруг, шальным движением, шмыгнул правой рукой под Людкин халатик, проведя шершавой своей ладжошкой по всегда вожделенному гладенькому животику любовницы, и вверх, остановившись на не стесненной лифчиком груди.
– Нахал, – с деланным возмущением воскликнула Люда.
– Я не махал, а дирижировал, – улыбнуклся Дюрыгин, нехотя убирая руку с груди возлюбленной, – поправляйся, я тебя сам из больницы заберу, – сказал он уже поднимаясь с больничного табурета, – а как до дому тябя довезу, я там с тобой зверски расправлюсь, потому как секс, это лучшее лекарство.
– Ну тебя, пошляк, – не зло и с деланной обидой махнула рукою Люда, – иди уже, тебя твое телевидение уже заждалось.
А и вправду, заждалось!
Теперь надо было проехаться по гипотетическим спонсорам.
Кто у нас из молодежной одежды? Бенеттон? То-То-То? Джуманджа?
Фотосессию Дюрыгин сделал бесплатную.
Прямо в студии в Останкино с их штатным фотографом из дирекции производства кинопрограмм.
С наспех, но вполне профессионально слепленным портфолио этой Агаши можно было теперь проехаться и по агентствам.
Все-таки его Дюрыгина имя еще открывало кой-какие двери на Москве.
Почти что ногой и без стука открывало.
А на сессии Агаша держалась неплохо.
Для первого раза совсем неплохо
Фотограф ее даже похвалил.
Правда, попросил-таки Дюрыгина выйти из студии, чтобы девочку не смущать, чтобы дать ей раскрепоститься.
А когда на огромном мониторе компьютера показал Дюрыгину результат – Дюрыгин просто ахнул.
Ничего себе даёт их художник-фотограф, Агаша словно профессиональная модель, лукаво прикусывая губку демонстрировала то полу-обнаженную грудку, то выставленные из под сарафана ножки, то длинную шейку, отведя рукою массу своих пышных каштановых волос.