New-Пигмалионъ
Шрифт:
Едва увидали широченную кровать в спальне, сразу единым порывом, оба… И неизвестно еще, кто кого в постель тянул!
Ночь не спали.
После очередного злоупотребления телесной близостью, Агата потащила своего любовника на улицу.
Ночь..
Романтика…
Давай бродить!
– А у тебя были отношения с Ирмой Вальберс? – спросила вдруг Агаша.
– Если скажу что не было, ты же не поверишь, – уклончиво ответил Дюрыгин Они медленно шли по Карлову мосту Везде – тут и там у парапетов стояли туристы.
Много китайцев, японцев.
Бесконечно сверкали вспышки фотоаппаратов, увековечивая улыбки на плоских лицах с раскосыми глазами.
– А я свой фотоаппарат не взяла, в номере оставила – Давай я тебя телефоном сниму – Одну мне не надо, надо вместе – Фотодокумент?
– А ты боишься? Улика?
– Ага, боюсь, жене моей бывшей покажут, она расстроится – А чего ты развелся?
– Молодой, глупый был…
Незаметно дошли до дворца Бельведер…
– Это стиль Ренессанс, – сказал Дюрыгин – А я думала, что готика, – хмыкнула Агаша – Глупая, – Дюрыгин нежно щелкнул любовницу по носу – Зато сексуальная, – парировала Агаша, – скажи, ведь сексуальная?
– На все сто, – подтвердил Дюрыгин, привлекая Агашу к себе.
Сверкали вспышки.
Японцы и китайцы фотографировались на фоне русского счастья.
В самолете, когда летели обратно, она спала у него на плече.
Дюрыгин боялся летать, а она нет.
Потому что Дюрыгин уже был старый, а Агаша была еще молодою.
Агаша была телом молодою, а душой…
А душой уже зрелою, зрелою и даже… Как у женщины за сорок…
Что сыграло свою роль в быстром взрослении и отвердении её души?
Провинциальная практичность?
Практичность, что от предков купцов второй гильдии Фроловых, что до революции пускали по Волге свои параходы…
Агаша быстро избавилась от детской романтической веры в любовь, как в детскую новогоднюю сказку…
Она теперь знала, что Любовь это радость, если уметь поставить свои чувства на службу долгу и выгоде.
А отчего бы не спать в свое удовольствие с пожилым дядькой с Дюрыгиным?
Отчего?
И совсем это не хуже, чем спать с молодым Сережкой Мирским или с кем-нибудь другим…
Дюрыгин богат.
И ее богатство тоже зависит от Дюрыгина.
Деньги к деньгам, а где деньги, там и чувства.
"Без денег-бездельник", – так бабушка говорила, та бабушка, что еще помнила купцов второй гильдии Фроловых.
2.
– Нет, целиком пустить такую идею под сериал, это вряд ли, – с сомнением покачал головою Михаил Викторович, – лейтмотивом шоу-сериала такая идея обесцветится, она растеряет весь блеск вашей задумки, ее ее хорошо использовать на единыжды выстреленную бурлескную передачу, типа Новогодней, но не растянутую на сериал.
– А что? Сделаем Новогодний маскарад, я не против, – вытянув губы в обычной своей гримасе, по которой его узнавал весь цивилизованный мир, сказал Жир-Махновский, – жалко, конечно, я рассчитывал на протянутое во времени шоу, и денег достал, и рекламных спонсоров и главный гарант-вкладчик у меня солидный под это дело…
– Алекс-групп-Капитал? – уточнил Михаил Викторович, демонстрируя Жир-Махновскому свою осведомленность.
– Да, Алекс-групп, я с их президентом с Игорем Массарским на короткой ноге, у нас полное взаимопонимание.
Сказал бы, что с одной женщиной спим…
Да не стал говорить…
– Но у меня теперь есть шоу, вы знаете, в прайм-тайм перед вечерними новостями у нас идет шоу "Праздник" Агаши Фроловой с хорошим рейтингом, между прочим.
– Я вам сделаю лучше, – уверенно пообещал Жир-Махновский – У вас есть сценарий, есть продюсер, есть ведущая? – спросил Михаил Викторович.
– Есть и то и другое и третье, – вальяжно откидываясь в кресле, ответил Жир-Махновский – Да? И кто же, если не секрет?
– Ведущая Ирма Вальберс, продюсер Джон Петров, а спонсоры и инвесторы Алекс Групп Капитал и привлеченные ими пакеты основных рекламодателей миллионов на пятьдесят сразу.
Михаил Викторович ничем не выдал своего удивления.
– Представляете, любимица публики, ведущая, которая всегда имела имидж добропорядочной красавицы-жены, мечты любого мужчины среднего класса, будет вести программу в мини-бикини, разве в этом не изюм?
– У нас детское праймовое время, – уточнил Михаил Викторович.
– Да вы не забывайте, с кем вы имеете дело, – слегка повысив голос, навалился Жир-Махновский, – вы имеете партнером кого? За-ко-но-да-те-ля… Вы поняли? Я законодатель, я в Думе сижу. Это я законы придумываю, по которым работает ваше и наше телевидение. Надо будет изменить закон о вещании в прайм-тайм, мы его изменим…
– Ирма Вальберс? Полу-голая? В прайм-тайм? Паноптикум какой-то…
– А хотите посмотреть некий эксклюзив? – спросил вдруг Жир-Махновский Михаил Викторович кивнул.
– Вы извините, эксклюзив такого атомно-термоядерного заряда, что я вам даже диск в вашу видео-систему дать опасаюсь, вдруг скопируете, поэтому если смотреть, то только с моего ноутбука.
Жир-Махновский щелкнул пальцами и отделившийся от стены ассистент, протянул своему патрону уже раскрытый и включенный портативный компьютер.
– Вот, гляньте, – Жир-Махновский придвинулся ближе к Михаилу Викторовичу, чтобы тому был виден дисплей ноутбука.
Михаил Викторович надел очки, сощурился, придвинулся к экрану.
– Не может быть, – воскликнул он, – это она?
– А вы думали, мы лаптем щи хлебаем и только балаболить умеем, бла-бла-бла? – с торжествующим видом, заметил Жир.