Нейроэра

Приятная мелодия, долетев до моих ушей, тут же разлилась по телу сладким волнением и предчувствием наступающего дня. Пора было открывать глаза, что я и сделал, повинуясь внутреннему желанию.

– Доброе утро, Орион-121, – поприветствовал меня спокойный женский голос. – Семь часов двенадцатого нейробря две тысячи пятнадцатого года Нейроэры. Остался ровно час до прибытия на место осуществления трудовой деятельности. Надеюсь ночной сон благоприятно сказался на состоянии вашей нервной системы, и вы готовы надлежащим образом исполнять свои обязанности?

– Доброе утро, Синтия, – ответил я и коснулся пальцами центрального диода своего нейрообруча. – Я прекрасно отдохнул и полон сил.

– Рада это

Я поднялся с кровати, ощущая необыкновенный прилив сил. Это было обычным для утра. Все-таки сон – одно из необыкновенных свойств человеческого организма, которое еще не разгадано до конца. Мы уже многое знаем о нем и научились контролировать, но эксперименты порой заканчивались плачевно и для ученых, и для подопытных. Человечество Нейроэры стремилось сократить количество часов, которое уходит на сон, или же вовсе обойтись без него. Попытки заменить его иньекциями тонизирующих препаратов или нейростимуляцией провалились. Все, чего удалось добиться, это сокращение времени, необходимого для сна, до трех часов и отключение сновидений. Теперь каждый человек засыпал и просыпался под контролем нейрообруча в отведенное ему время, и этого было достаточно для полного восстановления.

Размышляя об этом, я зашел в кабинку для переодеваний. Нажал нужные кнопки, и мельчайшие молекулы моего пижамного костюма улетучились с тела в специальные отверстия. Сделал шаг в соседнюю кабинку для душа, и струи воды окатили меня, приятно массируя и добавляя бодрости. Затем осушение теплым воздухом и снова кабинка для переодеваний. С легким шипением мое тело окутали частицы рабочего костюма, образуя легкий и приятный к телу материал. Парфюмерный блок опрыскал меня облаком аромата. Я бережно снял нейрообруч и держал его в руках, пока встроенная в стену щетка проходилась по волосам. Затем нейрообруч я водрузил на место, его контакты автоматически соединились с контактами под кожей. Я готов к завтраку.

В кухонном отсеке я протянул руку в специальный отдел и забрал коробочку с таблетками и небольшую бутылку. Передо мной светился огромный экран во всю стену, демонстрирующий аппетитно шкворчащую яичницу с ветчиной и помидорами. Благодаря обонятельно-вкусовой иллюзии я ощущал вкус и запах яичницы, когда положил в рот таблетку. Отпив из бутылки, я даже прикрыл глаза от удовольствия, ощущая аромат кофе.

Я припомнил уроки по истории человечества до Нейроэры. Когда-то для людей процесс приготовления пищи проходил как настоящий ритуал. Для них были важны и запах, и вкус, и внешний вид. Ну и, конечно, насыщение. Ученым не удалось избавить человеческий организм от необходимости питаться. Синтетические таблетки, содержащие все необходимые витамины и минералы, с успехом заменили еду, но люди не хотели так просто отказываться от ощущений запаха и вкуса. Это привело к многочисленным протестам. Девиз Нейроэры – «Все для человека, все для человечества». Поэтому ученые придумали красивые картинки и обонятельно-вкусовые иллюзии. Теперь человек мог ощутить буквально все вкусы, какие только пожелает, не боясь при этом похудеть или поправиться, или навредить своему пищеварительному тракту. Меню по желаемым иллюзиям заполнялось вечером каждого дня путем нажатия кнопок на встроенном в стену кухонного отсека экране. А таблетки выдавались в соответствии с ростом, весом и физиологическими характеристиками каждого, которые ежедневно фиксировал нейрообруч.

Я слегка усмехнулся. Все-таки система еще недоработана. Обонятельно-вкусовые иллюзии вызывают желание подольше посидеть в кухонном отсеке, в то время как таблетку можно проглотить за несколько секунд. Нерациональная трата времени, но это достаточно приятно.

Покинув кухонный отсек, я подошел к придверному отсеку и вставил ноги в отверстия обувной кабинки. Напыление обуви происходило чуть дольше, но вскоре на ногах красовались удобные кожаные ботинки.

Хотя на самом деле зачем нужны ботинки? – думал я, выходя из дома. Ведь до транспортировочной кабины буквально несколько метров. Люди Нейроэры сохранили достаточно много анахронизмов обычных людей. Среди них необходимость напылять деловой костюм и ботинки при выходе на работу, хотя достаточно было бы обычного костюма и домашних тапочек, которые гораздо удобнее. Да и картинки эти при приеме пищи, ну жутчайший же анахронизм.

– Уровень вашего недовольства превысил допустимые значения, – сообщил мне голос электронного помощника Синтии, звучащий прямо посередине лба. – Будет проведена нейростимуляция, направленная на уменьшение тревожности.

Нейрообруч зажужжал, виски немного пощипало. В следующую секунду я ощутил умиротворение. Поднял глаза к небу, которое стало удивительно ярким и четким. Теплый ветерок, овевающий лицо, заставил блаженно зажмуриться. В прекрасном расположении духа я шагнул в транспортировочную кабинку. Набрал на экране место, куда хочу переместиться: «Научно-исследовательский институт изучения эмоций человека».

– Место назначения выбрано, – произнес электронный голос. – Пожалуйста, вытяните руки по швам и закройте глаза. В течение нескольких секунд вы будете ощущать небольшое давление. Я буду считать от десяти до ноля. Когда услышите «ноль», можете открыть глаза.

Я выполнил указания робота. Небольшое давление было побочным эффектом распыления на молекулы. Когда я открыл глаза, перемещение завершилось: мое тело, целое и невредимое, собранное из молекул обратно, стояло в транспортировочной кабинке института.

Я прошел по длинному коридору в кабинет. Занял свое место перед большим экраном, расположенным в ряду других. Следом за мной занимали места коллеги. Всего здесь было три ряда по пять рабочих ячеек с экраном в каждом. Они заполнялись строго по времени.

Мой экран загорелся приветственной надписью.

«Рабочая единица Орион-121, ваше задание на сегодня – изучение способов положительной нейростимуляции переживания горя».

Так, горе. Я провел пальцами по виртуальной клавиатуре. Требовалось освежить в памяти информацию. «Горе – одна из сильнейших эмоций человека до Нейроэры. Возникало в результате печальных событий в жизни, например, утраты близкого». Я хмыкнул. «Утрата», «близкий», ну и задание мне досталось, почти по каждому слову нужно искать информацию. Эпоха Нейроэры направлена на достижение благой цели для всего человечества – уничтожение всех негативных эмоций и умножение позитивных. Именно поэтому понятия горя и утраты уже практически исчезли из нашего обихода. Но все еще не до конца, поэтому способы положительной нейростимуляции все еще были задачей нашего Института исследования эмоций. Я полистал свежую информацию. Оказывается некоторые люди испытывали горе по поводу сломанных вещей. Я чуть не засмеялся, но вовремя вспомнил, что яркое проявление эмоций на рабочем месте запрещено. Надо же какие дураки: переживать о вещах, которые в любое время могут быть собраны из молекул. И из-за них испытывать горе? Именно из-за таких недоумков предыдущие способы нейростимуляции признаны негодными, и мне приходится искать новые.

Удивительное событие отвлекло меня от размышлений: в ячейку впереди меня только что начал пробираться коллега. Он опоздал на работу, это же немыслимо! А я и не заметил этого, когда пришел. Вот бедняга, с его счета за это будет списана существенная сумма нейрокоинов. Но как он умудрился опоздать, если просыпаемся мы по часам, завтракаем и одеваемся тоже. Нейрообруч просигнализирует о любой задержке, и Синтия попросит поторопиться.

– Орион-121, работа слишком долго простаивает вернитесь к проекту, – тут же прозвучал в голове голос помощницы. Я встрепенулся и вернулся к разглядыванию на экране модели человеческого мозга в разрезе.

Но взгляд то и дело возвращался к фигуре коллеги впереди меня. Он вел себя как-то странно. Если все остальные, выпрямившись, вглядывались в экраны перед собой и быстро водили пальцами по виртуальной клавиатуре, то этот то и дело заваливался набок, и слайды на его экране почти не изменялись. Иногда он подскакивал как ужаленный и тогда работал как и остальные, но потом опять начинал клониться набок.

Я не выдержал и тронул его за плечо. Он снова подскочил и повернулся ко мне. Я даже немного испугался, его лицо было пунцово-красным, а белки глаз пронизаны сосудами.