Нейрополитика
Шрифт:
Я сделал это здесь. Сахаров делает это в России. Только понимая эти принципы и включенные методы, каждый желающий может избежать компьютеризированного обуславливания поведения. Хотя конечно, почему именно я, прототип американского заключенного из научной фантастики?
Задача и триумф техноневрологической демократии заключается в следующем: общество больше не может позволить одному человеку чувствовать себя оскорбленным, преследованиями и игнорированием. Каждый должен понять, как работает открытая нейронная сеть, и иметь доступ к ней.
Послушайте, в августе прошлого года я был приглашен на ужин влиятельного швейцарского политика, который сказал, что он может
12. Возвращение самоуправления
Достижением электронной технологической научной культуры является то, что она действует в соответствии с законами природы и не может постоянно быть захваченной искусственными законами политики.
Голосовать «ДА» на референдуме, санкционирующем продажу оружия. «Это не деньги, это принцип рынка, если слабые страны хотят купить оружие, почему мы не должны получать прибыль». И т. д.
Я смотрел кинопробы на роль Гарри Хеллера (Harry Haller, в фильме Гесса «Steppenwolf». В этот момент компания перешла к обсуждению перестрелки на Мюнхенской олимпиаде. Каждый вздохнул и покачал головой. Я был полностью загипнотизирован работой Гесса.
Вы помните бюст из сцены Гёте? Халлер говорит профессору, что он пьян, философ вне закона и не пригоден для общественных выступлений. К несчастью, не один из гостей ужина не читал «Steppenwolf».
Это неприятно, когда другие актеры не понимают, что мы играем классический сценарий, почти слово в слово. Я декламировал строки Германа Гесса : … «Мюнхен, друзья мои, ни хорошо, ни плохо, это неизбежно, отрицать приметы грядущего изменение погоды. Жаль, что десять человек были убиты, игры испорчены, и само слово Олимпиада сейчас и навсегда связано с политическим отчаянием. Будет ли возможно извлечь урок? На той же неделе тысячи крестьян подверглись бомбежке во Вьетнаме, полмиллиона пакистанцев и бангладешцев гнили в лагерях, в то время как богатые собирались в Мюнхене, чтобы играть в размахивание флагом и конкурсы, обеспечивающие национальный престиж. Урок Олимпиады в Мюнхене в том, что в этом технологическом мире, пока любой человек обижен или даже считает, что он ущемлен мы должны остановить игры, как обычно, и обратить внимание на обделенный элемент системы. Жизнь на этой планете — единый живой организм, и боль самой маленькой группы клеток, может нанести вред целому. Угоны, электронный саботаж, волны преступности, удачные вылазки партизан, биологических микробов, являются лишь первым симптомом».
Я иду по тюремному двору с Уэйном, который спрашивает меня об уроках Уотергейта. Я отвечаю ему, что мы собираемся заменить представительское правительство по доверенности и сделать электронное голосование. Каждый гражданин регистрируется. Уэйн реалист. Он качает головой. «Конечно, это единственное решение, но это случится нескоро. Это будет пугать людей.» Я отвечаю ему, что это не так ново. Фондовый рынок работает именно по такому принципу. Постоянное голосование. Текущий реестр мнений. Сообщите людям, что все они владеют равными долями в правительстве. Уэйн качает головой. «Постоянно думайте» (Люди будут удивлены уровнем тюремных разговоров. Все что я когда-либо слышал — это дискуссии о великих политических и философских вопросах. А так же путях их решения).
Хорошо,
Главной проблемой правительства является неспособность управлять. На новый конституционный конвент будет возложена ответственность создания государственной структуры, которая воспользуется электронным выражением мнения. И вы вновь получите страну, которая живет и радуется. Окружающая нас среда сама по себе является эволюционным посланием. Наука и техника не могут управляться национальным лидером или сдерживаться национальными границами.
Банально, но Никсон никогда не отвертится от Уотергейта. Конкурентная политика умирает. Винс Ломбардии (Vince Lombardi,, постриженный под морпеха динозавр. В этом нет тайны.
Включитесь в любое время, Лидди, мы вещаем и для вас. У нас есть непрерывная выходная мощность, прямая связь, звуковой спектр, низкая передача шума, высокая надежность, превосходная скорость захвата и селективность. Если бы мы знали, что вы тогда прятались в кустах, мы бы пригласили вас к себе. Это новая Hi-Fi, Psi-Phy, полихроматическая, многоканальная планетарная сеть, соединенная любовью.
13. Как промывать мозги
Декабрь 1975.
Федеральная тюрьма Сан-Диего. Битва за разум Патти Херст является симптомом мировой борьбы за контроль над сознанием.
«Мама, папа, я в порядке. У меня всего несколько царапин, мне их промыли, и мне становится лучше.… Я слышала, что мама очень сильно расстроилась из-за того, что было дома, и я надеюсь, что это не помешает нам. Я хочу выйти отсюда, и как только я это сделаю, то пойду их дорогой. Я просто хочу выйти отсюда, увидеть всех вновь, вернуться к Стиву». Речь Патти Херст, 12 февраля 1974 года.
Хотя она Патти была в плену у освободительной армии США (S.L.A) в течение восьми дней, ее голос был относительно нормальным, и запись обнадеживала ее родителей.
Вторая запись выпущена S.L.A. 49 дней спустя, в ней все меняется. Патти говорит новым незнакомым враждебным голосом, от имени Тани: «Я точно знаю, что ваши интересы, мама, ваши интересы не интересы народа. Вы корпоративные лжецы, конечно, вы скажите, что не знаете, о чем я говорю, но я прошу вас, чтобы вы доказали это. Расскажите бедным и угнетенным народам этой страны, что корпоративное государство собирается делать. Предупредите черных и бедных людей, что они будут в ближайшее время убиты до последнего мужчины, женщины, ребенка».
Эта пленка сопровождалась знаменитой фотографией, где Таня держит автомат напротив логотипа S.L.A. — кобры с семью головами. Нет никакой возможности сбежать из-под роботического управления, пока не признан факт его существования. Только в этом случае мы можем научиться брать на себя контроль над нашей нервной системой и перепрограммировать наши индивидуальную реальность.
Рэндольф Херст, отец года и топ-менеджер пропагандисткой машины СМИ, оказавшей помощь в приручении миллионов умов в течение прошлого столетия, появляется перед телекамерами и неубедительно произносит: «Мы были с ней 20 лет, они всего 60 дней. Я не верю, что она собирается изменить свою философию так поспешно и навсегда».