"НЕЙРОС". Часть вторая "Крайм"
Шрифт:
— Правильно делает. Главная функция мужчины в этот период. Беременность тебе к лицу, прекрасно выглядишь, но надо всё же убедиться. Отдохни с дороги и добро пожаловать в медицинский модуль.
***
— Прем, а этот твой брат… Теперь типа он главный, что ли? — спрашивает осторожно Зоник.
Наша корпа собралась на свежем воздухе, рассевшись на выброшенных старых покрышках.
— Сдурел? — отвечает ему Шоня. — С какого перепугу?
— Ну, он же старше, да? Старшие всегда командуют, разве не так?
— Лучше скажи, прем, он такой же
— Он другой крутой, не такой, как я.
— Но крутой?
— Не сомневайся. У нас это семейное. Но он уже занят, у него невеста есть.
— Очумительно красивая, я видела! — сообщает гордо Онька. — Волосы золотые! Кожа белая! Веснушки рыжие! Грудь большая! Попа во!
Девочка рисует в воздухе силуэт, щедро преувеличивая стати слегка располневшей на фоне беременности, но всё ещё вполне изящной Алианы.
— Больше, чем у меня? — удивляется Колбочка. — Не верю! На меня её штаны не налезли!
— Нет, куда ей до тебя, — хихикает Онька. — У тебя не попа, а жопень! А у неё просто красивая.
— Ах ты, мелочь вредная! — возмущается Дженадин, и все дружно ржут.
— Народ, — говорю я, дождавшись, пока веселье стихнет. — Не скажу, что с появлением моего брата ничего не изменится, но ваш прем по-прежнему я. Если вы, конечно, не против.
— Мы-то не против, — отвечает Шоня. — А ты? Не свалишь от нас? У тебя теперь снова семья, нафиг мы тебе сдались?
— По нему сразу видно, он вершок, — мрачно замечает Кери. — Небось токи на счетах остались. Скажет завтра: «Возвращаемся в башню, брат! Нечего тебе тут делать! Я обо всём договорился!»
— Да, вершки всегда между собой порешают, — соглашается Зоник. — Подмажет, кого надо, и снова будет сверху на Средку плевать.
— Так что, прем? — прямо спрашивает Шоня. — Ты нас бросишь? Оставишь у Костлявой в клане?
— Мы тут нафиг никому не нужны, — сообщает Дженадин. — Ни городские, ни клановые, ни жить, ни арендоваться.
— Ты лучше сразу скажи, прем, — добавляет Шоня. — Только честно.
Корпа «Шуздры» сидит на шинах и смотрит на меня ожидающими глазами. И только Лирания молчит, глядя чуть в сторону. У неё снова есть родители. Пусть где-то, пусть неизвестно, когда они встретятся, но это всё меняет. Наверное.
Честно сказать, мне непросто им ответить. Я не верю в сопливую ерунду «в ответе за тех, кого приручили». Это всегда обоюдный процесс, прирученный сам это выбрал. Ещё недавно они были не прочь от меня избавиться и вернуться в привычный круговорот ожидания аренды. Сейчас они просто боятся будущего и отчего-то считают, что я должен от него защитить. А я не должен. Я никому тут не должен. Это не мой мир, не моя история, не мои дети. Они мне никто, да и я им никто. Они здесь не потому, что я их «притащил», а в силу целого ряда последовательно сделанных выборов. Их собственных выборов.
Но я почему-то говорю:
— Даже не надейтесь. Вам так просто от меня не избавиться!
Корпа разражается радостным гомоном, а Шоня от избытка чувств кидается целоваться под одобрительный свист Зоника.
***
— У вас мальчик, — сообщаю я Алиане, складывая раму альтерионского диагноста.
— Правда? Это точно?
— Да, это весьма чувствительный прибор. Восемь недель, плод только-только формирует зачатки половых признаков, но эта штука уже уверенно определяет. Хочешь на него посмотреть?
Это не мутная картинка, как на УЗИ. На планшете цветное изображение — большая голова, крошечные ручки и ножки, кожа полупрозрачная.
— Он уже шевелится?
— Да, но ты этого пока не чувствуешь. Он всего семнадцать миллиметров в длину.
— Я потрясена, это так удивительно… Такой маленький, и уже живой человек! Внутри меня!
— Подходит неприятная фаза беременности — предупредил я. — Может начаться токсикоз, изжога, расстройство пищеварения, матка скоро начнёт давить на мочевой пузырь, будешь чаще бегать в туалет.
— Я потерплю, это такая ерунда!
— Могут начаться перепады настроения, беспричинные депрессии…
— Это при нашей-то жизни беспричинные? — смеётся она.
Гормональные сдвиги действуют на женщин по-разному. Кто-то дурнеет внешне, а кто-то наоборот. Алиана прямо цветёт.
— В общем, рекомендую правильное питание, полноценный отдых, прогулки на свежем воздухе, поменьше нервничать. Не поднимай тяжести, не прыгай с высоты, не кури и не пей, но ты, вроде, и так этого не делаешь. Любой дискомфорт, любое изменение состояния, особенно — появление выделений любого рода — немедленно обращайся к врачу, то есть за неимением альтернативы ко мне. Я не гинеколог, но некоторый опыт есть, и определённо лучше я, чем никто.
— Спасибо, Михл.
— Я узнал у Костлявой, в клане браки заключает прем. Она удивилась, но сказала: «Если им так припёрло, проведу их сквозь колесо». Не знаю, что это значит буквально, но вы можете пожениться по красивому — я надеюсь — туземному обряду. В ЗАГСе потом зафиксируете.
— Спасибо тебе огромное, Михл. Знаешь, когда я кинулась за тобой в тот кросс-локус, то была малолетней беспросветной дурой, с которой могло случиться, что угодно. И, скорее всего, случилось бы что-нибудь ужасное. Если бы не ты.
— Да хватит тебе.
— Столько всего потом произошло, но я сейчас жива и счастлива только потому, что ты не бросил совершенно чужую тебе глупую и вредную девчонку.
— Ну вот, — улыбаюсь я, — уже слезу пустила. Об этом я тебе и говорил. Гормональная перестройка организма провоцирует эмоциональную неустойчивость.
— Иди к чёрту, — смеётся она сквозь слезы. — Ты всё понял.
— Носи моего внука аккуратно! У него будет самый молодой дед в истории человечества.
***
— Прем? — заглядывает в медицинский модуль Костлявая. — Есть минутка?