Нейтрализация
Шрифт:
Он сел за стол, обхватил голову руками. Правда только на несколько секунд:
— Я хотел надеяться, — хмыкнув, он всё-таки взял себя в руки.
— Ладно, я могу идти? — равнодушно выдала Девчонка, жуя жевачку. Крэй растерянно кивнул и тут же вскочил, обрушиваясь на меня.
— Ты соврал мне, гараец…
— Эй, оставь его! — звонкий старушечий голос вознёсся к высоким потолкам клуба. — Подумаешь, цаца, соврали ему. Ты врал мне всю жизнь напропалую, и как-то остался в живых.
В зал медленно вплывала белая, как простыня, старица,
— Оставь гараида. Это приказ, — и эта ко мне благосклонна. Здесь я популярен у девочек всех возрастов.
— Тебе то что в нём? — Крэйннар решил повесить на меня своё разочарование с Девчонкой.
— Хочу, чтобы он меня развлёк, ты перестаёшь быть забавным.
— Не смешно, лайнарит.
— Я как раз на это и жаловалась только что. Пойдём, гарайский мальчик, пройдёмся.
Я шёл за ней довольно долго по просторным и очень высоким коридорам катакомб, которые были предназначены для трёхметровых нирилигов. Старые серые камни с плесенью и барельефами высоких гуманоидых фигур, иероглифисческие письмена, — я чувствовал себя космическим археологом. Но для них эта древность была привычным домом. Она еле шла, но я уважал старость.
— Ллири, почему вы не используете гравиплатформу? Это же намного удобнее.
— Инрит. Можно без «ллири», можно на ты, — её тон был лишён всякой игривости, а она была сосредоточена лишь на том, чтобы не споткнуться. — Если я совсем перестану напрягаться, я лягу и умру. А я планирую умереть другой смертью.
— Это какой? — стало даже интересно.
— В бою со своим заклятым врагом.
Я не стал комментировать, только скорчил вопросительную рожу у неё за спиной.
Наконец, она добрела до огромной залы и села в кресло, затерявшись в его недрах, а затем накрыла нас звукоподавляющим щитом. Молчание затянулось. Но я был терпелив к пожилым людям. Наконец, она закончила меня рассматривать и предложила сесть.
— Знаешь, когда становишься старше. Память становится лучше. По большей части люди живут в прошлом, поскольку в настоящем у них уже мало что происходит. И вот тогда все твои проступки и грехи начинают приходить к тебе по ночам. Ты жалеешь не только о том, что не сделал в этой жизни или не успел, но и о том, что и как ты сделал.
Я прожила тяжёлую жизнь в этих подземельях. А ведь это даже не моя планета. Я — всего лишь сирота-айн, которую занесло сюда вместе с кораблям работорговцев.
— Понятно.
Она снова замолчала.
— А чем я могу вам помочь?
— А ты не терпеливый, да? Поверь мне, я буду тебе настолько полезной, что в благодарность ты будешь готов слушать мой старческий бред часами.
— Хорошо, тогда приступайте. — Улыбнулся я.
— Грехи молодости мы иногда способны себе простить, а вот те, которые совершили совсем недавно, уже преисполненные, казалось, мудрости, намного тяжелее. Теперь мне придется с этим жить. Пусть и недолго.
— И что же вы сделали?
— Предательство.
— Вольное?
— Не совсем.
— Тогда, в чем вам себя винить?
— В том, что дозволила этому случиться.
— И к чему привело оно?
— Если честно, я не знаю. Нет. И это мучает меня. Я хотя бы надеюсь на то, что все могли выжить.
— Так узнайте, у вас же разветвленная сеть.
— Люди, против которых я его совершила живут не на этой планете.
— И где? — мне надоело вытягивать из неё по одному слову.
— Где-то в Гарайе. Твои соотечественники. Но не только. Недавно я видела призрака из прошлого. Призрака, которому обещала одну услугу. Ты приходил в мои подземелья с этим призраком.
У старушки начинался маразм. Я вообще перестал понимать, о чем она говорит. Мозг начал чуть закипать.
— И? Вы что-то ему обещали? — как можно более терпеливо подводил я её к сути.
— Да, я кое-что была ей должна. Очень-очень давно. Недавно у меня была остановка сердца. И этот призрак снова явился ко мне.
Теперь понятно. Клиническая смерть часто оставляла у людей необратимые повреждения мозга. И с определенного возраста с ними не справлялся даже регенератор. Старушка тем временем не унималась:
— Когда он явился ко мне, то попросил позаботиться кое о ком. И наказание за грехи мои на том свете могут быть смягчены.
В мозгу, наконец, щёлкнул какой-то выключатель. Позаботиться? В подземельях. Маразм-то был у меня. А пожилые люди иногда любят поговорить загадками, им простительно. Я, наконец, понял, о ком она говорит.
— Я надеюсь, вы хорошо о нём позаботились?
— Достаточно, — с хитрой улыбкой ответствовала та. — Сейчас Крэйннар ждёт, чтобы мы побыстрее вышли. И я назначаю тебе встречу через три часа. У заброшенного космодрома Хиритори-21. Найди заваренный вход, вскрой его и иди по обугленным туннелям. Ты ведь не помнишь его?
— А что я уже был там? — она не отвечала, и я продолжил. — Есть какие-то флешбеки, настолько обрывочные, что не дают общей картины. Являются только в качестве издевательства.
— Ну, ладно. Иди по выжженым туннелям, только по ним. Пока не выйдешь в полностью чёрный большой коллектор, высотой несколько сот метров. Туда сходятся туннели на разных уровнях. Ты не пропустишь. И пока не таскай за собой эту девчонку. Она искренна, но в то же время, ещё слишком молода и может быть ненадёжной.
— Я и не собирался.
Да уж, теперь я проверял свою одежду на предмет возможных жучков каждые пятнадцать минут. Даже сейчас, перед разговором с Инрит. Девчонка сделала из меня параноика за один раз.
Меня, наконец, выпустили, и на выходе ко мне всё же обратился Крэйннар:
— Эй, Грейхан. Бой завтра.
— А ты точно дал хорошую рекламу? Мне нужен новый аэробайк.
— Тебе хватит.
Крэйннар сделал вид, что забыл свою обиду. Но такие не забывали.