Нейтрально-враждебный
Шрифт:
Рождающийся в муках план не слишком нравился Стасику. Покинуть надежное убежище и бродить по крепости, полной героев добра — форменное самоубийство. Но Зархад сказал дело — если маги просканируют руины, их тотчас же обнаружат. Стасик не знал, что там паладины делают с гоблинами, зато догадывался, какая веселая участь ждет лично его, окажись он в лапах воинов света. Отсиживаться в убежище и дальше было опасно. Единственный их шанс на спасение заключался в Свете. Вырвавшись на свободу, она, пожалуй, сумеет справиться с целым войском. Стасику, во всяком случае, хотелось в это верить.
— Давайте рискнем, — прошептал он, сам удивляясь собственной отчаянной решимости. Решимостью, на самом деле, и не пахло. Просто Стасик выбрал наименее страшный вариант. Ведь если даже его убьют в ходе вылазки, это, как ни крути, будет быстрая смерть. А вот в том случае, если силы добра и света заполучат его живым, он многократно пожалеет о том, что когда-то упоенно мечтал о правильном мире.
— Экие вы сорвиголовы, — неодобрительно проворчал Гамал. — Даже Стасик расхрабрился. Но я вынужден признать, что иного выхода у нас нет. Попытаемся освободить это существо.
— Ее зовут Света, — напомнил Стасик. — Она хорошая. Она мухи не обидит.
— Надеюсь, ее безобидность не распространяется на паладинов и светлых магов, — заметил Гамал. — Хотя, они ведь не мухи. Ладно, давайте за мной. Эх, только бы лаборатория была цела. Если добряки там все переломали, тогда нам точно крышка.
И они поползли по тесному каменному тоннелю вслед за старым алхимиком.
Глава 51
Следовать за героями оказалось нетрудно. Большой отряд всадников оставил после себя четкий след, так что Ваську всего-то и нужно было, что двигаться по нему. Поэтому он смог позволить себе ехать далеко позади, вне зоны видимости Ильнура и его войска.
Пока путь его пролегал по землям Ангдэзии, Васек чувствовал себя превосходно. Его переполняла воинственность, он жаждал крови. За проведенные в этом мире годы он привык воспринимать войну, ведущуюся между королевством добра и империей зла, как нечто, не имеющее к нему никакого отношения. Но с недавних пор все изменилось. В этом конфликте у него появился личный интерес. После кошмара, пережитого им в Форинге в ходе злодейского набега, после того, как он собственноручно похоронил своих убитых друзей, у Васька не осталось иного желания, кроме как найти и жестоко покарать главного виновника всех этих бед. Лежа в лазарете с ранами и ожогами, он думал лишь о том, каким немыслимо жестоким образом поквитается с ненавистным Свиностасом. Идея мести завладела им целиком. Все радости жизни, которым он отдавался прежде, померкли и потеряли свою ценность. Васька больше не манили ни хмельное пиво, ни грудастые крестьянки. Он хотел одного — срубить голову подлому злодею.
Пока дорога тянулась мимо возделанных полей, тенистых рощ и зеленых лугов, Васек был храбр и решителен. Но постепенно привычный пейзаж начал меняться. Зелени становилось все меньше, деревья, если и попадались, выглядели хилыми и болезненными. А затем впереди показалась голое серое пространство, от которого повеяло сухим зловонным воздухом и странной жутью. Стоило увидеть нейтральную полосу, о которой Васек прежде был только наслышан, как вся решимость со свистом вышла из свинопаса.
Он остановил лошадь, чувствуя страх и испытывая сильное желание повернуть назад. Возможно, прав был верховный паладин, когда не пожелал брать его в воины. Он свинопас. Его удел — крестьянская работа. Нет у него необходимых для настоящего героя качеств, и, прежде всего, положенной дозы мужества. Разве стал бы колебаться герой, увидев перед собой выжженную пустыню нейтральной полосы? Разумеется, нет. Он не убоялся бы всех многочисленных и ужасных слухов, что ходили об этом месте, но решительно двинулся бы вперед, к своей цели.
Возможно, Васек и повернул бы назад, но стоило ему вспомнить чудом пережитый геноцид, как он понял — нет, этому не бывать. Неважно, что там думал о нем Ильнур. Неважно, что показал определяющий куб. Он поедет на нейтральную полосу, а если потребуется, то и дальше, в сам Кранг-дан, отыщет там злодея Свиностаса, и прикончит его. Либо так, либо будет терзаться угрызениями совести до конца жизни. Пусть он сам погибнет на этом пути, но и подлый Стасик не уйдет от возмездия.
С этими мыслями Васек пустил лошадь вперед и вскоре выехал на нейтральную полосу.
Он упорно двигался по следу, оставленному отрядом героев. День уже клонился к вечеру, и Ваську меньше всего хотелось оказаться ночью на голой местности. Он слышал немало леденящих кровь историй о чудовищах, населяющих нейтральную полосу, и знал, что те предпочитают выходить на охоту в темное время суток. Поэтому следовало спешить, и либо настичь отряд, либо найти себе какое-нибудь убежище прежде, чем сгустятся сумерки.
Он пришпорил старую клячу, заставив ту перейти на галоп. Лошаденка вначале отказывалась понимать наездника, но когда его пятки в пятый раз крепко вонзились в ее тощие бока, осознала, что тот не шутит. И впервые в жизни перешла на бег. Васек гнал ее без намека на жалость, и к тому моменту, когда он разглядел на горизонте какие-то развалины, несчастная скотина был чуть живой от усталости, и едва не падала без сил.
Издали Васек успел заметить, как всадники въезжают на территорию старой крепости, и догадался, что либо те руины и были целью рейда, либо герои избрали их для ночлега.
Теперь нужно было позаботиться и о себе. Осмотрев местность, он заметил в стороне от своего маршрута какие-то развалины, оказавшиеся остатками крестьянского подворья. От некогда располагавшегося здесь человеческого жилья осталось немного, но это было лучше, чем коротать ночь на открытой местности. Собрав старые доски, Васек соорудил из них нечто вроде хлипкого забора, который давал скорее психологическую, чем реальную защиту. Затем он напоил чуть живую лошадь и дал ей овса, после чего и сам поужинал взятой в дорогу снедью.
Близилась ночь. Разводить костер, по понятным причинам, было нельзя, так что Васек просто сидел на земле, и тискал в руках недавно купленный меч. Особой уверенности в себе наличие оружия ему не придавало. Чем темнее становилось вокруг, тем меньше Ваську хотелось оставаться здесь. Каков шанс, что он благополучно доживет до утра, и не будет съеден местными монстрами? А ведь он не для того пустился в путь, чтобы насытить здешних бестий своей плотью.
Поднявшийся ветер принес откуда-то облака, и те быстро затянули собой прежде чистое небо, полностью скрыв едва зажегшиеся звезды. Стало еще темнее. Грядущая ночь обещала быть беспросветно черной.
Страх овладел Васьком. Небезосновательно опасаясь за свою жизнь, он решился на отчаянный шаг — попробовать пробраться в развалины, где обосновались герои Форинга. Даже если его и схватят, Ильнур не бросит его здесь, на нейтральной полосе, и будет вынужден позволить присоединиться к отряду.
Он попытался поднять свою лошадь, но не добился успеха. Та, поев и попив, легла на землю, и теперь всем своим видом давала понять, что больше уже не встанет. Васек толкал ее, пинал, даже пустил в ход палку. Животное снесло все грубости, безропотно вынесло побои, но даже не предприняло попытки подчиниться.