Нейтрально-враждебный
Шрифт:
— А это госпожа Лаура, верховная волшебница нашего города. Мы вдвоем осуществляем руководство Форингом.
Вновь прозвучал все тот же голос:
— А от нас-то вы чего хотите?
— Вы были перенесены сюда при помощи магии, — ответил Ильнур, — чтобы получить шанс принять участие в великой битве со злом. Мы давно ведем эту войну, и наши людские резервы истощены. Поэтому нам пришлось прибегнуть к подобным методам вербовки. Вы можете остаться, приняв наше предложение, и сражаться плечом к плечу с лучшими героями Ангдэзии. Либо сей же час вернуться обратно в свой мир, полностью забыв об этом маленьком приключении.
— Сражаться за вас и гибнуть за вас? — истошно прокричал кто-то из толпы. — Нашли дураков! Ребята, айда до дому.
— Ты что, глухой или тупой? — прозвучало ему в ответ. — Он же сказал — когда этот темный властелин разнесет их королевство, он заявится и в наш мир.
— А откуда нам знать, что все это правда? Вдруг они нам в уши льют?
Верховный паладин улыбнулся.
— Если мы сумели вторгнуться в ваш мир, — произнес он, — и призвать вас оттуда, неужели вы думаете, что это не под силу Дакросу Безжалостному? Как я и сказал, император великий знаток черной магии, и если он еще не отыскал дорогу в ваш мир, то благодарить за это стоит нас. Не мешай мы ему, и вы бы уже давно познали на себе разрушительную ярость его бесчисленных легионов.
Эти слова заставили замолчать всех. И не только замолчать, но и крепко призадуматься.
Волшебница Лаура выступила вперед и грациозно повела рукой. В тот же миг в противоположных стенах двора возникли двери. За дверьми не было ничего, там царила пугающая серая пустота.
Ильнур вновь заговорил:
— Через левую дверь вы вернетесь в свой мир. Правая дверь приведет вас на путь доблести, подвигов и славы. Борьба с силами зла нелегка, но если никто не будет вести ее, тьма поглотит все. Выбирайте свою судьбу. Мы не вправе принуждать вас. Нам нужны добровольцы, а не рабы. Мы не требуем от вас остаться в этом мире навсегда. Срок контракта — пять лет. По его истечению вы сможете вернуться домой вместе со щедрым вознаграждением за ваши труды.
Какая-то девушка прокричала из толпы:
— Но нельзя же вот так огорошить людей, и требовать сделать выбор. Тут ведь нужно все обдумать. Это непростое решение. Все-таки пять лет, это долгий срок.
Ильнур кивнул головой, соглашаясь с ней.
— Верно, — сказал он, — решение непростое. И потому мы не станем вас торопить. Думайте, решайте. Но не слишком затягивайте с этим. Вы должны определиться с выбором до заката. В противном случае магия вернет вас по домам автоматически, хотите вы того или нет. А теперь мы оставим вас, чтобы вы могли все взвесить и принять решение.
С этими словами паладин, волшебница и сопровождавшие их рыцари покинули балкон.
Глава 4
— Вы, братцы, как хотите, а я сваливаю! — заявил тот же самый голос, который призывал всех рвать когти.
Парень бесцеремонно протолкался к левой двери, повернулся лицом к толпе и окинул всех сердитым взглядом.
— Иду домой! — сообщил он громко. — Чего и вам советую. Все это какая-то разводка.
Он шагнул в дверь и исчез.
Через минуту после его отбытия к левой двери приблизилась худенькая девушка в очках, и виноватым тоном, будто оправдываясь, сообщила:
— Я никак не могу остаться. У меня свадьба через три месяца. И работа. И кредит. И….
Она не договорила, быстро юркнув в дверь.
— Да, чувствую, останется наш паладин без добровольцев, — услышал Стасик чей-то негромкий голос.
— Ну, так верно же было сказано — дураков нет, — прозвучало в ответ на эту реплику.
Вот еще кто-то направился к левой двери. За ним потянулись остальные. Люди исчезали один за другим, и толпа на площади постепенно редела. Впрочем, массового бегства не наблюдалось. Большинство по-прежнему оставалось на своих местах.
Стасик стоял на месте, как громом пораженный. Со стороны могло показаться, что ему сделалось плохо. Парень сильно побледнел, его лицо блестело от обильно выступившего пота. Немигающий взгляд смотрел в пустоту. Одна девушка даже обратила на него внимание, подошла ближе и осторожно потрясла Стасика за плечо.
— Эй, ты чего? — спросила она участливо. — В обморок не упадешь?
Стасик, наконец, вспомнил, что нужно моргать, да и дышать заодно, посмотрел на девушку дикими глазами и с трудом вымолвил:
— Нет, нет. Со мной все хорошо.
— А, ну ладно, — сказала та и оставила его в покое.
Потрясение, которое испытал Стасик, было столь велико, что он едва не лишился рассудка. Для всех остальных людей на площади произошедшее с ними перемещение в другой мир тоже явилось немалым сюрпризом, но они и близко не испытывали той бури чувств, которая бушевала в душе Стасика. Чувств этих было так много, и бушевали они так яростно, что Стасик не мог определиться, как ему реагировать на все происходящее. Ведь только что, ни много ни мало, сбылась его заветная мечта. То есть, даже не мечта. Неправильно было бы назвать это мечтой. Мечтал Стасик о вещах попроще: чтобы над ним перестали издеваться в школе, и чтобы какая-нибудь красивая девушка вдруг волшебным образом в него влюбилась. Ну, или вот мечтал о новой видеокарте, но о ней мечтал вполсилы, поскольку и старая была еще ничего. То есть мечтал о том, что хотя бы теоретически с ним могло произойти, пусть вероятность этого и была крайне низка.
А вот его желание перенестись в правильный мир, было чем-то сродни религии. Стасик не мечтал об этом, поскольку в глубине души осознавал всю невозможность подобного чуда. Для него правильный мир был не тем местом, куда он стремился попасть, а неким раем, неким недостижимым идеалом. Он мечтал о нем, думал о нем, его воображение рисовало дивные картины жизни в правильном мире. И именно поэтому Стасик просто не знал, как ему теперь реагировать. Откровенно говоря, он сильно боялся, что от радости его хватит удар или он повредится умом.
Осторожно протиснувшись сквозь толпу, он добрался до гранитной стены и привалился к ней спиной. Ему просто необходима была дополнительная точка опоры, поскольку ноги в любой момент могли отказать. Он тяжело дышал, хватаясь руками то за дико колотящееся в груди сердце, то за живот, который скручивало резкими болезненными спазмами.
В голове его царила полнейшая каша. Стасик понял — это шок. Только что сбылась его священная мечта, и от невероятного наката радости и счастья его неподготовленный организм едва не вышел из строя. Ну не был он, его организм, рассчитан на подобные перегрузки. Радость и счастье редко озаряли собой жизнь Стасика. Ему гораздо чаще приходилось плакать, чем смеяться. А тут вдруг такое! Стасика удивило, что он не умер на месте.