Нейтралы
Шрифт:
– Мамочки…
– Что там? – на миг оторвалась от своего занятия Мораг.
Обернулась, отметила ствол, перевела взгляд мне на лицо.
– Дементор. Его сопровождает аврор.
– Снаружи тоже есть, - она вернулась к черчению. – Отсюда не видно, сколько.
Лайза бросила мелки и вскочила на ноги.
– Помогите достать!
Совместными усилиями мы стащили её сумку с верхней полки, девочка распахнула горловину и принялась торопливо рыться, выбрасывая вещи куда придется.
–
Артур, всё это время державший Люмос на ладони и посматривавший в коридор, поменялся со мной местами и принялся крепить веревку над дверью. Теперь в коридор выглянул я. Два аврора и шествовавший между ними дементор заглядывали в каждое купе, до нашего оставались две двери. Лампы горели тускло, изо рта шел пар, присутствие нежити словно вымораживало любое тепло из воздуха. Школьники кричали, возмущались, что-то пытались колдовать…
Там, где прошел дементор, стояла тишина.
Меня потянули за куртку. Артур и Лайза окружили дверной проем по контуру и теперь, когда я тоже находился внутри, девочка связывала концы веревки, что-то быстро нашептывая. Я присел на сиденье, направил обрез на дверь, сверху аккуратно накинул мантию, чтобы оружия не было видно. По идее, одного дементора вынести должен. Летом я специально подошел к бабушке Джулии и попросил сделать пару жаканов против нежити, вот они сейчас в стволы и заряжены.
Мимо прошла красная мантия, следом перед проемом остановился серый, драный балахон. Или, может быть, он только казался серым – лампы не горели, а свет от Люмосов был тусклый, не позволяя разглядеть дементора. Да и не хотелось на него смотреть. Вблизи исходящее от твари леденящее ощущение пробирало до дрожи, в глазах потемнело, память начала подкидывать забытые и похороненные воспоминания из детства. Похороны отца, плачущая мать… Дементор протянул закутанную в грязные тряпки руку и немедленно отдернул её назад, едва прикоснувшись к возникшей перед ним тонкой пленке.
Дав себе мысленного пинка, я приободрился. Работает веревочка. Да и окклюменция тоже помогает. Самочувствие плохое, энергия утекает, но держаться можно. Если недолго.
Ещё немного постояв, тварь двинулась дальше. Я уж думал, авроры потребуют снять защиту, но, по-видимому, происходящее им тоже не особо нравилось, потому что они ничего не сказали. Идущий сзади бросил короткий взгляд в купе, убедился, что все целы и никто даже сознание не потерял, и ушел следом.
Холод отступил. Не исчез. Только отступил. Я с силой провел рукой по лицу.
– Все в порядке?
Мой голос разрезал наступившую тишину, девчонки зашевелились.
– У меня где-то был шоколад.
– Патронус. Надо учить Патронус. Плевать, что рано.
– Я думала, сердце остановится…
– Дедушку вспомнила. Он три года назад умер.
Говорили тихо, словно боялись, что нежить вернется, привлеченная громкими звуками. И ведь это всего один дементор. Каково тем, кто сидит в Азкабане? Есть ли у них вообще шанс не сойти с ума?
Пересилив себя, встал и отпер захлопнувшуюся дверь. С некоторой опаской выглянул в коридор под воцарившееся сзади молчание.
– Ну, что там? – тихо спросил Артур.
– Заканчивают. Два купе осталось.
Немного поколебавшись, я спрятал обрез, хотя остальные амулеты на всякий случай снимать не стал. Мало ли.
– Пойду, посмотрю, как там соседи.
– Может, подождешь?
– Они уже уходят.
Действительно, дементор и сопровождающие наконец-то покидали вагон. После их ухода свет начал гореть ярче, исчезло давление, мешавшее думать, даже воздух потеплел. Лампы работать начали. Только сейчас стал чувствоваться кисловатый запашок – плоть нежити не гниет, но какие-то химические процессы в ней всё-таки идут.
Проверять всех я не стал, меня интересовали второкурсники. Говоря конкретнее, Лавгуд. Не то, чтобы она мне как-то особо нравилась, просто за прошлый год мы общались достаточно часто и слегка сдружились – насколько можно сдружиться с кем-то ей подобным. Короче, я чувствовал некоторую ответственность. Однако найти девчонку не удалось, похоже, она вообще не ехала в поезде, потому что её однокурсницы не видели Луну. Скорее всего, отец решил не травмировать дочь лишний раз, и доставить её в Хогвартс другим способом.
Народ потихоньку начинал шевелиться. Труднее всего пришлось самым младшим, у двух девочек началась истерика, они рыдали и никак не могли остановиться. К счастью, появившиеся старосты притащили откуда-то гору шоколада, и сладкое помогло. Видя, что моя помощь не нужна, да и мало понимая, что можно сделать в подобной ситуации, я вернулся к нашим, где в паре предложений обрисовал, насколько всё хреново.
И это всего одна тварь приходила. Вокруг Хогвартса их будут десятки.
Весело учебный год начинается.
Глядя на наших старост, я понял две вещи. Во-первых, все мы здорово недооценивали МакЛайрда. Бледный, как полотно, со слегка дрожащими руками, парень тем не менее суетился вокруг самых младших, накладывал на них согревающие чары, где-то достал шоколад и раздал всем по кусочку, уговорив съесть. Едва не пошел на открытый конфликт с шести- и семикурсниками, приказав им пару раз создать для малышни Патронус. Это нарушение нашего внутреннего этикета, но в данном случае Дом целиком будет на его стороне.