Незабудки для тебя
Шрифт:
Недрогнувшей рукой Лина разлила мартини по бокалам.
— Об этом я поговорю с ним, когда буду готова к такому разговору. — Она опустила в каждый бокал по три оливки. — Прошу. Надеюсь, вам понравится.
— Благодарю вас. — Колин отпила мартини и вздернула безукоризненно ровную бровь. — Прекрасно. Просто прекрасно! Мне всегда казалось, что готовить мартини своего рода искусство; я часто бываю удивлена и разочарована, когда сталкиваюсь с тем, что в барах, клубах, ресторанах мартини оставляет желать лучшего.
— Чем делать плохо, по-моему, лучше совсем не делать.
— Вот
— Не вижу смысла заниматься тем, во что не вкладываешь душу, — согласилась Лина, ставя перед ними тарелку с печеньем. — Если я не умею правильно смешивать мартини, значит, буду учиться, пока не научусь делать это хорошо. А если мне это неинтересно, значит, надо заняться чем-то другим. А халтурить — по-моему, значит позорить себя и разочаровывать тех, кто на тебя полагается.
— Мне нравятся ваши принципы, — проговорила Колин, подцепляя оливку. — Позволяя себе снижать стандарты, мы и сами не живем в полную силу, и близких своих принуждаем довольствоваться меньшим, чем они заслуживают.
— Близких у меня не так уж много, но для тех, кто мне небезразличен, я желаю самого лучшего. Даже если сами они готовы удовлетвориться меньшим, я на это не соглашусь.
В это время Патрик пододвинулся к жене и заглянул в ее бокал.
— Что ты там высматриваешь? — нахмурилась Колин.
— Пытаюсь понять, что настроило тебя на философский лад.
Лина невольно рассмеялась — и в развороте плеч, как и во всей позе ее, отразилось облегчение.
— Деклан очень похож на вас обоих. Глаза у него материнские, и смотрит так же проницательно, как будто видит тебя насквозь. Он очень вас любит, а любовь такого человека дорогого стоит. Поэтому не буду ходить вокруг да около — поговорю с вами откровенно. — Лина тряхнула головой и решительно продолжила: — Я из простой семьи. Мои предки — люди честные и мужественные, зарабатывали на жизнь тяжелым трудом. Но моя мать — паршивая овца в семье. К ней я не чувствую ничего, кроме отвращения, и говорить о ней не хочу. Дед мой, который меня вырастил, был человеком достойным. И бабушка — она жива — не хуже других, а пожалуй, и получше многих прочих. У меня свое дело — этот бар. Это то, что у меня хорошо получается, и то, что мне нравится, а тратить жизнь на то, что тебе не по душе, по-моему, не имеет смысла.
Она убрала волосы со лба, глядя Колин прямо в глаза.
— Еще я эгоистка, к тому же упряма, как мул, но не вижу в этом ничего плохого. При всем уважении к вам должна сказать, что ни положение ваше, ни состояние меня не интересуют, — и на этом закончим тему. Меня интересует Деклан. Он — лучший из всех, кого я знаю. Но я недостаточно хороша для него. Это не кокетство, черт возьми, мне прекрасно известно, что я достаточно хороша почти для любого, но он особенный. За его мягкостью и прекрасными манерами скрывается такая железная воля, рядом с которой мое упрямство ничего не стоит. Что со всем этим делать, я пока не решила. Когда решу, он узнает об этом первым. И, надеюсь, не станет держать вас в неведении.
Произнося этот монолог, она в рассеянности теребила золотой ключик на груди.
— Вот так. А теперь, может быть, хотите еще выпить?
— Благодарю, одной порции нам хватит, — ответила Колин.
— Тогда прошу извинить, мне нужно отдать кое-какие распоряжения. — И, выйдя из-за стойки, она направилась к официантке с пустым подносом.
— По-моему, дорогая, тебя только что аккуратно, но твердо поставили на место, — усмехнулся Патрик.
— Вот именно, — неторопливо отпивая мартини, признала Колин. — Знаешь, пожалуй, эта девушка — достойная пара для нашего сына.
— Я не боюсь… я не боюсь…
Бледный как полотно Реми стоял посреди библиотеки, а Деклан прикалывал ему на лацкан смокинга бутоньерку с цветами лилии.
— Еще раз двадцать это повтори — может, хоть сам поверишь. Черт подери, Реми, стой спокойно!
— Я спокоен… я совершенно спокоен…
— И перестань трястись!
— Я хочу жениться на Эффи. Хочу прожить с ней всю оставшуюся жизнь. Долгие месяцы мы с ней ждали этого дня…
— Вот именно. И сегодня, — торжественно добавил Деклан, — первый день твоей оставшейся жизни!
— Дек, мне что-то нехорошо.
— Если что, сортир вон там, — охотно подсказал шафер. — Держись, дружище, ты почти у финиша! Хочешь, позову твоего старика?
— Ох, не надо, ради бога! Против папы ничего не имею, но он и мамочку с собой приведет! Так сколько, говоришь, народу собралось?
— Сотни две, не меньше. И все время приезжают новые.
— Боже мой. Боже мой! Какого черта мы не сбежали в Лас-Вегас? Как можно принимать самое важное в жизни решение на глазах у двухсот человек?
— Это старинная традиция, охраняющая права невесты. Если жених вздумает сбежать, толпа догонит его и линчует.
— Спасибо, друг, ты меня успокоил. А сейчас плесни в стакан виски на два пальца, мне нужно выпить.
Деклан молча распахнул дверцу бара.
— Я так и подумал, что выпивка тебе сегодня не помешает. — Вместе с бутылкой виски он достал коробочку «тик-така». — И закуси вот этим, чтобы не дышать на невесту перегаром, а то, чего доброго, она от тебя сбежит!
Деклан начал наливать виски, но в этот миг раздался деликатный стук в дверь, а затем на пороге показалась его мать. Деклан поспешно спрятал за спиной бутылку и стакан.
— Ох, какие же вы оба красавцы! Деклан, не наливай Реми больше одной порции того виски, что прячешь за спиной. И проследи, чтобы после выпивки он хорошенько прополоскал рот.
— Я его угощу «тик-таком».
— Вот и отлично! — Улыбаясь ласковой улыбкой, она подошла к Реми, поправила ему галстук. — Неудивительно, что ты нервничаешь: ведь сегодня самый важный день в твоей жизни! Не переживай, как только увидишь Эффи, все пройдет. Она такая красавица!
Колин сжала лицо Реми в ладонях.