Незабытая история
Шрифт:
Алекс поднёс к глазам и внимательно начал рассматривать шрам на руке Ромула:
– Как и ты получил шрам на руке? В пять лет?
– Да!
– А что значит всегда его получала в возрасте четырёх или пяти лет? – переспросил Стефан.
Алекс аж вздрогнул от своей догадки и радостно закричал:
– Все эти сказки… Это про неё?
– Да брось ты! Все его сказки родом из прошлого. – одёрнул его отец.
– Ты не прав Стефан. Все мои сказки и вправду о ней. Я всё помню. Я генетический брак, как и она. Мы помним все свои жизни! – Ромул глубоко вздохнул и осунулся в кресле, став как будто меньше чем есть на самом деле.
– Не
– Я понял. – тихо прошептал Алекс. – Я понял дедушка!
– Такого не может быть! – уверенно ответила Мария.
– Я был бы счастлив, если бы такого не могло быть, – устало произнёс Ромул. – но увы. Где-то произошёл великий сбой, и этот сбой сказался на мне и Арии. С нашей памятью что-то не так. Мы помним все наши жизни, все наши рождения и смерти… всё… со времён образования первой разумной жизни на этой планете. Мы в каждом перерождении получаем одну и ту же метку. Я – шрам на правой руке. Она – шрам на левой щеке. Мы рождаемся рядом и умираем в один день.
– В один день? – Стефан соскочил со своего стула, и почти закричал. – Так вот отчего в день смерти мамы, ты всё время произносил: «Почему я не умираю, почему я не умираю?» …
– Да мой мальчик. Я понял, что ошибся… понял, что жил не с Арией… понял, что Ариа – другая женщина, не твоя мама… прости…
– Мне кажется, что настало время общей сказки. – произнесла Мария. – Ромул. Думаю, пора всем нам, выслушать основную, как бы «сказку», про вас и Арию.
– Я тоже так думаю. – нервно смеясь, сказал Стефан.
– А мне всегда нравились дедушкины сказки! – радостно вскрикнул Алекс и уселся поудобнее.
– Первое что я помню, – начал Ромул. – это…
– Это кофе, бутерброды и закрытые шторы! – вмешалась Мария. – Я сейчас! Пять минут. Всё организую!
Все засмеялись, что очень разрядило напряжённую обстановку. Маленький Алекс побежал за своей любимой мягкой игрушкой, Стефан задёрнул шторы и притащил в гостиную кресло-качалку, куда заботливо пересадил отца, а Мария, поколдовав на кухне, принесла аж два подноса со вкусностями и целый чайник с кипятком, чтобы пить кофе, не отрываясь от прослушивания самой жизненной и самой увлекательной «сказки» в их жизни.
Том вылизал все возможные грязные места на своей шерсти, лёг посреди рояля и мелодично замурлыкал.
– Первое что я помню, – снова начал Ромул. – это океан!
– Сказка про двух рыбок в доисторическом океане! – закричал Алекс. – Я знаю эту сказку!
– Алекс! – одновременно зашипели на него и Мария и Стефан.
– Всё, всё, всё. Молчу. – Алекс, улыбнувшись, закрыл ладошкой свой рот, но всё же не удержался от комментария. – Я знаю эту сказку!
– Так вот. Именно тогда мы познакомились с ней, первый раз. Ни имён, ни прошлого… Всё как у всех. Единственное что отличало нас от всей стаи сородичей, это увечья, которые были показателем наших несовершенств. Я сразу понял, что буду любить её всегда… её шрам, на маленьком рыбьем лице, сводил меня с ума, я готов был носить её на волнах и охранять всю жизнь. Нас никто не понимал. Все стремились к кратковременному спариванию, продолжению рода и дальнейшему поиску партнёров для новых свиданий. Нам же хотелось прожить рядом друг с другом всю жизнь.
Он горько вздохнул, но найдя в себе силы, продолжил:
– Спустя несколько жизней, у нас появилась возможность диалога! И только тогда я услышал её имя – Ариа! Меня звали Аарн. Меня и сейчас так
Ромул засмеялся:
– Я тогда такой дурак был. – он засмеялся ещё сильнее. – Так выпендривался и хорохорился перед ней, что сейчас очень смешно от этого. Я ей ящерицу тогда подарил.
Теперь засмеялись уже все, и Ромул, вытирая слёзы радости со своего лица вспоминал дальше:
– Это была та самая первая жизнь, с которой началось наше общение. Мы могли разговаривать… Запомнили наши имена и рассказали друг другу все наши мысли, которые посещали нас в прошлом, в немом периоде. Мы всю жизнь потратили на разговор.
Ромул улыбнулся, переживая снова те эмоции:
– Тогда-то мы и поняли, что всё помним, что мы какие-то особенные, и что нас тянет друг к другу с неимоверной силой. У нас родилось много потомства, самых замечательных и самых красивых птенцов. Я был безгранично счастлив! И Ариа тоже… Её глаза ежесекундно светились радостью и любовью.
Он замолчал, держа в руках кружку с чаем и глядя в закрытое шторой окно…
Молчали и члены его небольшой семьи, начиная осознавать, какой огромный груз носит в своём сердце, этот старенький, одинокий мужчина.
– Потом был круговорот жизней… – выдохнул дедушка. – Мы рождались деревьями, животными, рыбами… мы почти всегда находили друг друга. Всегда искали, при каждом рождении, только появившись на свет я начинал её искать. Она всегда недалеко от меня рождается, вот только… только узнать друг друга мы можем после пяти лет… когда появляются шрамы… Пробовали бегать и орать наши имена, но тогда нас или выгоняли из стаи, или съедали, или убивали как умалишённых. Приходилось искать молча.
Ромул протёр второй рукой линию старой раны и отбросив стеснения продолжил:
– Эти отметины мы получаем каждый раз по-разному, разными способами… Был рыбой, так прилетало то от хвоста соотечественника, то волной на камни выбрасывает…
Он снова замолчал, было видно, что каждое слово даётся ему тяжело, а сами воспоминания ещё тяжелее…
– Нам всем иногда трудно вспоминать боль, прожитую за одну жизнь… а за сто жизней… двести… Ну что я о грустном-то, хватит! Арие хуже, чем мне… она всё время получает шрам на лице… В случае с твоей мамой, – он посмотрел на Стефана, – я был уверен, что встретил Арию. Шрам на лице, год и место рождения, всё говорило о том, что это она… ну кроме памяти… Когда я называл её Ариа, она смеялась… я спрашивал: «Ты помнишь Аарна?», и она всегда отвечала: «Нет! Какого Аарна? Я вообще ничего не помню, после того удара по лицу». Был уверен, что она – это она… Когда Лаура умерла… я тоже должен был умереть, я всегда умирал с Арией в один день, и даже почти в один час. Прошли сутки… смерть не пришла, двое… трое… но пришло понимание… Это не она. Я ошибся!
– А сердце? Сердце не подсказывало? – Мария смахнула слезу сожаления со своей щеки, плавным, почти не заметным движением.
– Подсказывало. – задумчиво ответил Ромул. – Но я всё отмахнул, ведь была уверенность. Когда мы умирали в прошлой жизни, я обещал, что найду её в следующей, и мы всё-всё счастье, недожитое тогда переживём в двойном размере! Я сделал жизнь Лауры самой безоблачной, без единого изъяна!!! Я подарил ей весь мир! Я сделал всё, чтоб она ни секунды не горевала, не грустила, и не дай бог плакала! Я сдержал своё обещание! Но не перед Арией! Как она прожила??? Я не знаю!!! Возможно она страдала, её били, она была несчастной?