Незабытые чувства
Шрифт:
– Я-янис, – нетерпеливо тянет Ника.
Алёна переводит глаза на мою спутницу. Хоть бы одна эмоция промелькнула на ее лице: разочарование, удивление, растерянность, вина. Но там абсолютно ничего. Пустота. Это злит неимоверно. Даже объяснить толком не могу почему. Наверное, потому что я чувствую непрекращающиеся вибрации на коже, когда ее вижу? Ведь столько времени прошло, по идее должен был остыть. Но это не так. После нашего расставания первое время была жуткая ломка. От картинок, как Алёна развлекалась на отдыхе со своим бывшим любовником, сносило крышу и бросало в
Зло отворачиваюсь, беря Эрика на руки. Бесит смотреть на ничего не выражающее лицо человека, к ногам которого готов был бросить целый мир. Но о мои чувства вытерли грязные ноги.
Рик обнимает меня за шею и кладет голову на плечо. Говорит, что хочет «бай-бай».
– Устал, – констатирует Ника и следом за Эриком-младшим прижимается ко мне с другой стороны. – Кажется, ушатали. Можем ехать домой. Или посидеть на лавочке и поесть мороженое.
Слегка обернувшись и поймав внимательный взгляд Алёны, усмехаюсь. Невозмутимости на красивом лице как не бывало. Теперь на нем смятение, а глаза заинтересованно изучают мою спутницу и ребенка. Жаль, насладиться растерянностью девушки из прошлого я не успеваю. Шипиева берет себя в руки и поворачивается к нам спиной, переключая внимание на черноволосого пацана и племянницу Неймана. Краем глаза замечаю, как Алёна счастливо улыбается, наблюдая за детьми, которые с аппетитом уплетают сладкую вату.
Выдохнув, я сажаю Рика в коляску и тру грудь. Все, чего хочется в это мгновение – уйти из парка к херам и не видеть радостное и безмятежное выражение лица Алёны, когда она находится рядом с другим.
11 глава
Я нервно стучу пальцем по кожаной обивке руля, находясь на парковке спортивной школы, где сегодня будет сниматься материал для нашего фонда, и наблюдаю за Шипиевой, то есть уже Ковалёвой. Алёна с кем-то говорит по телефону, стоя возле своей машины.
Из головы не идет вчерашняя встреча в парке. После которой меня еще долго потряхивало. Мысли возникали одна хуже другой, и руки сами собой в кулаки сжимались. Особенно после изучения всех бумаг, которые я запросил у Беляева. А что, если ребенок действительно Алёны? Ну если допустить это, она поэтому тогда ушла от меня? Залетела от Слуцкого? Узнала о беременности и закончила наши отношения? Таким вот отвратительным способом? Сколько мы от силы провели времени вместе? Месяц, полтора? Да ну, бред… Алёна бы сказала как есть, объяснила причину. И почему Гончаров ни разу не обозначил никак, что у нее есть ребенок? Зачем говорил, что у Шипиевой всё хорошо, что Алёна ждет любовника с зоны? Шипиева, может, и ждет, а Ковалёва? Брехливая ты сука, Костя, оказывается, да? На два фронта вел работу? Заеду к тебе вечером на пару вопросов.
Алёна замечает меня и выразительно хмурится, не отводя глаз от лобового стекла, а потом возвращает лицу невозмутимый вид. Как вчера в парке. Жаль, ларька со сладостями поблизости нигде нет, сбегал бы за сладкой ватой. Может, Алёна и мне тогда безмятежно улыбнулась бы, как тем детям и Нейману? Особенно Нейману… Неужели моя злость на всех ее хахалей будет распространяться?
Завершив разговор, Алёна ставит машину на сигнализацию. Я выхожу из своей и преграждаю ей путь, думая о том, что совершаю ошибку. Непоправимую. Чуйка ведь никогда не подводила. Она что в первый раз, что сейчас настаивает?: «Не напирай, Ян. Оставь всё как есть». Но когда я слушал? Да и как рядом с такой держать себя в руках, когда все чувства обостряются, стоит лишь увидеть бледное лицо и копну черных волос? Наркотик в чистом виде.
– Привет. Буду вести твой проект вместе с Беловым, ты не против? – в лоб спрашиваю я, наблюдая за реакцией Алёны. – Точнее, вместо него, – поправляю себя, прищуривая глаза.
– Не советую, – парирует язва, возвращая мне мои же слова и добавляет: – Пожалеешь, Ян.
Красочные варианты того, что хотелось бы сделать, чтобы это «Пожалеешь» обоим стоило потраченных нервов, проносятся в голове и отдают в пах. Помешательство, ей-богу. Ну что в этой стерве такого необычного? Почему именно она?
– Янис.
– Что? – Алёна непонимающе смотрит мне в лицо.
– Артурович. Будешь так ко мне теперь обращаться, – произношу со сталью в голосе, напуская на себя серьезный вид. – Я же снова главный, так, Алёна?
В черных глазах на доли секунд проносится паника.
– Я не знаю, что ты задумал, но не нужно. Янис. Артурович. Ты, кажется, стал семейным человеком? Зачем портить себе репутацию, правда? – предостерегает Шипиева.
– Не переживай за мою репутацию. Мне на нее плевать, а тебе и подавно должно быть, да? – нагло подмигиваю я и делаю шаг вперед. – Но, если что, на дно вместе пойдем. За собой утащу. Все равно терять большое нечего.
Мы играем словами в пинг-понг. Но это почему-то не раздражает, а заводит. Очень сильно заводит. Бывших наркоманов не бывает, увы.
– Мне – да, а вот тебе есть что терять.
– Это не тебе решать, с чем я готов расстаться, а с чем нет.
Алёна заметно напрягается. Гордо вскидывает подбородок. Ехидничать больше не возникает желания? Не пойму, приятно ли мне осознавать, что она меня боится. Или вовсе не меня? Может, ее тоже ни от кого так не вставляло за все эти годы? Какие-то эмоции улеглись, да, но от физиологии не убежать. Я по-прежнему хочу Алёну. А она меня?
– Зачем тебе это? – тихо спрашивает Шипиева-Ковалёва.
Хороший вопрос. Но мой ответ Алёне не понравится. Он даже мне не нравится. Едва сдерживаюсь, чтобы не сделать еще шаг навстречу, желая проявить твердые знаки внимания со своей стороны, которые давят на ширинку. От одной мысли, что я знаю, что скрывается под этой строгой одеждой и какой Алёна может быть отзывчивой и сексуальной, какие у нее длинные и стройные ноги, на одной из которых есть татуировка, по телу опять бегут мурашки, а кожу обдает жаром. Сука-а…
– Мне не нравится, как ты на меня смотришь, – смущается Алёна. – К тому же если та девушка и ребенок твои…