Незабываемые дни
Шрифт:
Не в силах больше выслушивать это, Кристи подхватила длинную юбку такого неуместного сейчас роскошного платья и умчалась в свою спальню. Бессмысленно было напоминать себе, что взрослая женщина не поведет себя так глупо, не упадет на кровать и не будет реветь в полный голос из-за человека, который все равно никогда ей не достанется.
Лишь через час Кристи пришла в себя и оторвала лицо от подушки. И хотя она умылась холодной водой, опухшие и покрасневшие глаза выдавали девушку с головой. К счастью, за чаем мать ни разу не упомянула о Доминике.
Через два дня на собрании учредительного
– Доминик… Пару слов насчет бала в День святого Валентина. Не нужно за мной заезжать, а тем более отвозить обратно. Я бы предпочла…
– Что именно? Чтобы тебя подвез твой женатый ухажер? – Рот его скривился в привычной презрительной усмешке. – Почему ты не попросишь его об этом, Кристи? Боишься, что он не решится оставить беременную жену в одиночестве? Смотри, если вся эта история выплывет наружу, многие не одобрят твое поведение: как-никак, освященные клятвой узы… – Окаменев от кипящей в ней злобы, Кристи услышала, как отец зовет ее. – Тебе лучше идти, – сказал Доминик, открывая перед ней дверь кабинета.
Она замешкалась, раздумывая, как поступить, – уйти или остаться и продолжить спор.
Зазвенел телефон. Доминик поднял трубку, и на губах его заиграла довольная улыбка:
– Аманда! – с теплотой в голосе сказал он. – Разумеется, я по тебе скучаю!..
Кристи не помнила, как добралась до машины. Всю обратную дорогу ее трясло от злобы и ревности.
В конце недели позвонил майор и пригласил Кристи к себе домой, чтобы уточнить последние детали бала по случаю Дня святого Валентина. Его прелестный старинный особнячок из красного кирпича, расположенный чуть в стороне от города, среди долин и холмов, когда-то был частью имения Энтони, но сразу же после Первой мировой войны отец майора купил его у тогдашних владельцев.
Майор Барнс жил один. Хозяйством занимался его бывший ординарец, вышедший в увольнение одновременно с хозяином, а убирать приходила женщина из поселка. Кристи много слышала об этом доме от родителей, которые бывали там на званых обедах и играли в бридж, а потому приготовилась увидеть прямо-таки спартанскую простоту убранства.
Давным-давно, когда майор только что вышел в отставку, его придирчивость и педантизм вызывали в поселке немало толков, но постепенно все к этому так привыкли, что больше не испытывали благоговейного трепета. Снисходительная насмешка – так можно было бы описать отношение местных жителей к армейскому стилю, царившему на ферме и в доме майора. Кристи представила себе, как, провожая ее в кабинет, заставленный книгами, он спросит гостью, не желает ли она перекусить.
Над камином висел портрет его отца, – фамильное сходство сразу бросалось в глаза. Майор поймал ее взгляд и улыбнулся.
– Мой отец был чудесным человеком, – с гордостью сообщил он и тут же, нахмурившись, процедил сквозь зубы: – Даже если находились такие, кто полагал, что он стоит ниже их…
Кристи пришла в замешательство от этого замечания. Ей всегда казалось, что местные жители относятся к майору если не с трепетом, то, по крайней мере, с почтением. Он был известен своей прямотой, справедливостью и приверженностью старинному кодексу чести. Трудно было сыскать в округе более порядочного человека, и Кристи полагала естественным, что репутация его отца столь же высока.
Впрочем, она не стала задавать никаких вопросов. Перед майором лежал длинный список поручений, и, прокашлявшись, он приступил к делу. Кристи бросила взгляд на бумагу, и ее позабавило, что все пункты расположены в алфавитном порядке.
– Итак, о танцах. – Старик еще раз прокашлялся, и если бы Кристи не знала его, то могла бы предположить, что он смущен. – Я не в курсе всех подробностей, Кристи, но надеюсь, что вы предусмотрели танцы и для… э-э… представителей старшего поколения.
Девушка не сразу поняла, о чем идет речь, а догадавшись, чуть не прыснула, и только боязнь обидеть старика заставила ее сохранить серьезное выражение лица.
– Львиная доля билетов продана людям за тридцать и старше, – сказала она, – а поскольку бал приурочен к такому романтическому празднику, они тоже вправе рассчитывать на танцы. Я уже договорилась о приезде маленького оркестра, который будет играть вальсы и другие классические мелодии. Эти музыканты играли едва ли не на всех местных свадьбах, и о них всегда хорошо отзывались, но если вы желаете предварительно поговорить с ними… Кстати сказать, оркестранты согласны играть бесплатно, поскольку вечер чисто благотворительный…
– Нет, зачем же я буду перепроверять вас… Вы уже осмотрели зал для танцев в усадьбе?
Она его не видела и скорее прокляла бы себя, чем позвонила бы леди Энтони и попросила подозвать к телефону Аманду. Кристи понятия не имела, вернулась ли эта вертихвостка из Лондона. Но, учитывая, что до бала осталось чуть более недели, откладывать осмотр усадьбы было по меньшей мере неразумно.
– Что ж, я позволил себе договориться о том, чтобы вы могли заняться этим сегодня, – сообщил майор. Кристи с трудом скрыла свое замешательство. Насколько она знала, майор Барнс и леди Энтони были заклятыми врагами и по доброй воле никогда не общались друг с другом. – Если у вас есть время, мы могли бы отправиться туда, как только рассмотрим остальные вопросы.
Работая секретарем-референтом Дэвида, Кристи научилась разбираться в самых запутанных проблемах и находить иногда весьма неожиданные решения, и все же, когда они дошли до конца списка и майор с похвалой отозвался о ее работе, она ощутила удовлетворение.
Все, с кем она общалась по поводу бала, предлагали свои услуги бесплатно. Так, например, местная цветочница согласилась украсить зал для танцев. Кристи понравилось предложение майора обратиться к знакомым корреспондентам из «Дэйлсмен» и «Кантри лайф» с тем, чтобы они поместили сообщение о предстоящем бале на страницах своих газет.
Через час они выехали в направлении усадьбы леди Энтони. Кристи устроилась на заднем сиденье старинного, но идеально сохранившегося «даймлера». Окрестности усадьбы были хорошо знакомы девушке, так как она не раз посещала проходившие здесь праздники и летние ярмарки, но внутрь ей приходилось попадать нечасто. Когда-то построенное в качестве пограничной крепости, имение за многие столетия превратилось в беспорядочное скопление зданий самых различных архитектурных стилей, а интерьеры в последний раз переделывались сэром Саймоном Энтони, который в свое время был правой рукой курфюрста Георга, первого из королей Ганноверской династии.