Незаконный наследник: стать собой. Том 1 и Том 2
Шрифт:
— Почему вы решили воспользоваться не магическими запорами? Вполне могли попросить Андрея, он бы вам помог с настройкой, коль скоро вас так стала заботить неприкосновенность вашей комнаты? — Назар Борисович указал рукой на коридор, предлагая мне пройти на правеж к деду. Ясно, приказано вести под конвоем, чтобы по дороге не сбежал. А Андрей — это наш клановый маг, совсем недавно закончивший школу, по совместительству являющийся внучатым племянником деда — внуком его старшей сестры, в котором внезапно проявился фамильный дар Кернов. Вот так, и в клан не взять и на улицу не выгнать, так что только клановый маг. Кстати, эту должность ввели в кланах специально для таких как Андрей, которые
— Потому что хочу оставить вам шанс меня спасти, если вдруг дверь будете ломать вы, а не бандиты, — скупо улыбнувшись немного опешившему дворецкому, я зашел в кабинет, и он закрыл за мной дверь.
Дед сидел за массивным столом и что-то яростно чиркал в огромном альбоме, лежащим перед ним. Если он и заметил, что меня привели, то вида не подал. Я же не стал стоять у дверей, смиренно ожидая, когда мне позволят пройти и присесть, а прошел прямо к столу и развалился в стоящем напротив дедовского кресле. Дед на мгновение бросил на меня взгляд, который я выдержал, даже не думая отводить глаза, потому что не чувствовал за собой никакой вины, и принялся разглядывать фигурки, которые стояли на столе. Дед лишь неопределенно хмыкнул и вернулся к прерванному занятию. Я же осматривал содержимое стола с возрастающим интересом. Мне пока что не доводилось бывать в этой комнате. Не то, чтобы она была для меня под запретом, просто пока не было причины сюда зайти, тем более, в одиночку. Максимум, что я делал, это приоткрывал дверь и заглядывал внутрь, уточняя, здесь находится дед, или нет, но внутрь ни разу не проходил. Все-таки кабинет главы — это нечто очень личное, почти, мать вашу, как спальня, и я, в отличие от некоторых, умею быть деликатным... ну, когда мне это выгодно, разумеется.
Прошло не менее пяти минут, во время которых я осмотрел всё, что меня заинтересовало, ловя себя на мысли, что мой взгляд постоянно возвращается к странного вида фигурке в виде глаза Гора, вырезанного из янтаря. Мастер, сделавший эту фигурку был настоящим гением. С янтарем очень непросто работать, а он умудрился все выполнить со скрупулезной точностью, как он был изображен на древних папирусах. А сам янтарь был очень древний, в нем застыли вечным сном несколько насекомых, которые тоже не были повреждены при работе. Этакий взгляд в прошлое, учитывая, что этот символ отвечал у древних именно за виденье. Правда, Изразцов не уточнил какое именно виденье, наверное, эти знания были утеряны. Он нам про этот глаз рассказывал в разрезе того, что многие артефакты, связанные с ясновидением, с предсказаниями и другими такими вещами, в которые многие просто не верят, выполнены именно в виде глаза Гора. Довольно странно было видеть его на столе у такого прагматичного человека, каким я видел деда.
Я сам не понимал, почему меня так манит эта фигурка. Несколько раз я уже хотел протянуть руку, чтобы взять ее, и каждый раз убеждал себя, что, наверное, не стоит этого делать.
— Идиоты, — дед раздраженно что-то зачеркнул в очередной раз, и захлопнул свой гроссбух. После этого, сложив руки на столе, внимательно осмотрел меня, но я на провокацию не поддался и не выпрямился, а также не сжался под суровым взглядом. — И когда ты стал таким наглым? — задал он совершенно неожиданный для меня вопрос.
— Тебе нужна точная дата, вплоть до минуты? — я наклонил голову и посмотрел ему в глаза. В принципе, я могу эту дату назвать, время, правда, нет, не смотрел я тогда на часы, знаю только, что была ночь. Дед же, видимо, что-то увидел в моих глазах, потому что первым отвел взгляд.
— Я всегда знал, что обретение силы влияет на человека, да, боже мой, я сам его проходил, но никогда не думал, что оно способно изменить
— Это плохо? — я смотрел с вызовом. Дед покачал головой.
— Я пока не знаю. При испытаниях что-то произошло, не так ли?
— Моя проводница упал вниз, запутавшись в завязках плаща. Я вынужден был прыгать за ней, чтобы она не задушила себя, не утонула, а то, что от нее осталось не склевал пикирующий орел. — Я не стал уточнять, что являлся косвенной причиной её падения. — Моя родственная стихия — вода, возможно, именно это так сильно на меня повлияло?
— Возможно, — не стал он отрицать. — Значит, ты спас проводницу, как интересно.
— Это что-то значит?
— Я не знаю, — дед развел руками. — Все, что касается безликих, ушло вместе с ними. Скорее всего, это не значит ничего, а может быть, колоссально много. Никто этого не сможет сказать. Но ты прав, на изменения твоего характера вполне могло повлиять это происшествие. — Ну вот и ладушки, теперь больше никому не надо что-то судорожно доказывать. Но мои родственники, оказывается, знали Костика очень хреново, раз их удалось убедить в изменениях, произошедших в нем такой нелепой причиной. — Но речь все же сейчас пойдет о другом. Как давно ты подслушиваешь мои разговоры? — я выпрямился в кресле под насмешливым взглядом деда. Интересный у нас с ним разговор пошел, прямо до печенки пробирающий. Как же это он до сегодняшнего вечера терпел, чтобы высказаться? По-моему, это не в его стиле. Каким бы дед не был, но только не терпеливым.
— Какая у тебя основная стихия, кроме семейного дара? — наконец я решил нарушить воцарившееся молчание. — Что-то я подзабыл.
— Ты никогда и не интересовался, — дед вздохнул и бросил на стол ручку, которую до этого времени держал в руке. — Вообще странно получается, с момента твоего возвращения из места силы, мы разговариваем больше, чем до этого за всю жизнь. — Ну, я так и думал, что Костик тот еще мудак был. У деда-то реально нет выхода, чем принять незаконного внука. Я вообще начинаю думать, что загулявшая дочурка в свое время совершила для отца и клана в целом благое дело, ведь в противном случае наследника у Кернов не было бы вообще.
— Надеюсь, ты не против? — он покачал головой. — Так какая у тебя основная стихия?
— Огонь, — он внимательно смотрел на меня. слишком внимательно. У меня когда-то тоже именно эта стихия была основной. Я был универсалом, но огонь — это то, что бурлило в самой моей крови, было заключено в самой сути. Огонь заставлял идти на риск, действовать, порой, импульсивно. Проходить по краю, на грани фола, чтобы однажды сорваться с обрыва жизни. Мне его иногда не хватает, но и тех отголосков, которые все еще живут в моей душе хватает, чтобы не жалеть о том, что мне достались здесь размеренные и часто холодные вода и некромантия. Землю я почему-то до сих пор не воспринимал всерьез, может быть, потому что редко видел ее применение в бою.
— Я так и думал, — улыбнувшись, я снова откинулся на спинку. — Я всегда стараюсь не упускать шанс получить информацию, если у меня есть возможность ее получить. Подслушивание — самый легкий и быстрый способ.
— А что, тебе известны другие? Я убираю из возможного списка такой простой как спросить у непосредственных участников. — Дед побарабанил пальцами по столу, явно пытаясь изобразить какую-то мелодию.
— Конечно, — я пожал плечами. — Но, если не было свидетелей, все они так или иначе затрагивают непосредственных участников разговора, и да, в итоге, им нужно будет задавать вопросы. Но, это уже будет не то, понимаешь? Информация в любом случае исказиться, особенно под пытками, когда человек будет пытаться приврать, сообщить то, чего не было на самом деле...