Незаконный наследник. Стать прочнее
Шрифт:
– Тебе не кажется, что ты утрируешь? – Подоров открыл глаза.
– Нет, не кажется. Я тебе самую вероятную перспективу обрисовал сейчас. – Я повернулся к нему и встретился с напряжённым взглядом. – Так что ты мне на это скажешь?
– Я скажу, что ты торопишь события. Император пока жив, а Василий под домашним арестом. Все его контакты я отслеживаю лично. Есть, конечно, вероятность, что кто-то с ним свяжется, абсолютно все щели не перекроешь. Вот только Васька не совсем идиот, и прекрасно понимает, что это может привести его к очень неприятному концу. Михаил лучше династией пожертвует, чем оставит страну в руках не просто идиота, который будет рожей торговать, оставляя принятие всех решений Совету кланов,
– Частично. Она призналась, что брак был заключён, и что Виталий не сумел спасти в пожаре церковные книги. Но вот про свидетельство она ничего не сказала. И давить я на неё не стал. Ей просто физически плохо становится, когда она про этот брак вспоминает. – Я не отводил взгляда. Наша дуэль продолжалась недолго. Наконец, Матвей медленно произнёс.
– Хорошо, я найду другой способ до неё достучаться. Мария неглупая женщина, должна понимать, что это значит для страны.
– Она беременна. Помни об этом, когда будешь искать другие способы достучаться до моей матери. – Он прищурился и слегка улыбнулся. После этого отвёл взгляд.
Машина как раз затормозила и остановилась. Я задумчиво смотрел в окно на верфи.
– А что, если мы не будем его уговаривать? – я говорил, обдумывая наши дальнейшие действия.
– И что мы будем в таком случае делать? Я не могу удерживать её в твоём отеле вечно. Она дочь правящего клана другого государства, и уже сидит на чемоданах, чтобы побыстрее убраться отсюда.
– И между ними ничего не было? – уточнил я очень важную для себя часть.
– Нет, похоже, что нет. – Подоров покачал головой.
– Это не просто козёл, это благородный козёл, – я ругнулся и ещё раз осмотрел верфи. – Давай так, что будет, если, предположим, их застукают в постели, и не абы кто, а самые жёлтые из всех жёлтых журналюг? Папаша Уэльс сможет продать дочурку достаточно выгодно для себя, после такого скандала?
– Сомневаюсь, – протянул Подоров. – Иначе Васька не сидел бы сейчас под домашним арестом, и не ждал решения императора по своему поводу. И это притом, заметь, что ничего из его художеств в прессу ни разу не попало. Всё на уровне слухов. А с девушкой всё ещё сложнее. Не тот уровень, чтобы хвостом мести. Тут нужно гением конспирологии быть, чтобы и развлечься, и не попасться. Так что при подобном скандале, ей и её отцу долго будут припоминать и сам скандал, и его последствия. Это, если только совсем себя неуважающего парня в кратчайшие сроки не найдут, который на её приданное клюнет, и замуж быстренько не выдадут. Ну, ещё вариант – вручить девчонку, как приз, Адреасам. Френку плевать, кто у неё был до него, всё равно она замужем долго не проживёт.
– Очень хорошо, – я кивнул. – Значит, если в такой ситуации это будет не конюх и не садовник, а вполне респектабельный молодой человек, брак с которым даже не станет мезальянсом, Уэльс будет вынужден, скрипя зубами согласиться?
– Всё равно будут условия, – Подоров задумался. – Переезд в Лондон, выход из клана Леймановых – это основные.
– Да, плевать, даже если они в итоге разбегутся и никакой женитьбы так и не состоится, и всё закончится на стадии переговоров. Сейчас главное – это изолировать девчонку от старины Френка. Не дать ему жениться на ней и совершить смену династии, которая более-менее лояльно к нам относится.
– Вообще, это хорошая идея, – кивнул Подоров. – У меня появится, наконец, повод увезти их в столицу, хотя бы на время ведения переговоров. А то идея расследования уже себя исчерпала. Всё-таки Камилла в данном случае жертва, а не подозреваемая в преступлении. А юристы у неё очень хороши, особенно тот, которого она с собой притащила. Вот только, каким образом ты сможешь их застукать в пикантной ситуации?
– А вот для этого мне нужно сделать пару звонков. А потом пойти и уговорить Лейманова поехать с нами. – Я вылез из машины, доставая на ходу телефон. – Мне нужен будет какой-нибудь лёгкий афродизиак и связь с её папашей рано утром.
– Костя, ты понимаешь, что это не делает нам чести? – осторожно спросил Подоров. – Я думал над подобной провокацией, но у меня недостаточно методов в её реализации. И… это всё противозаконно, с какой стороны ни посмотри. К тому же необходимо будет определиться, как именно информация о неосторожности дочки будет передана отцу. Ты в курсе, что мы должны будем определить, ограничимся ли мы шантажом, или снимки будут всё-таки опубликованы.
– Конечно, я в курсе. И то, как далеко мы готовы будем зайти, полностью будет зависеть от моего разговора с Уэльсом, – ответив, пожал плечами. – Вот только, когда речь идёт о безопасности страны, я не буду брезговать ничем. И мне плевать, что обо мне могут подумать, пускай думают. Я не собираюсь воевать со всеми соседями подряд, чтобы добиться подобия мира, если усилия того же Адреаса увенчаются успехом, и ещё не факт, что мир будет заключён на моих условиях. И если для этого мне нужно будет опозорить сотню девиц, то, поверь, я это сделаю. Как вообще можно сравнить сотни и тысячи погибших, с моей репутацией, если станет известно о моей роли в этом спектакле, и репутацией девицы, у которой, похоже, совсем мозгов нет, раз она потащилась в чужую страну, даже не попытавшись представить подобный сценарий? К тому же никто применять насилие не будет, ни в коем случае. А то, что в отель проник журналист и сделал несколько пикантных снимков, так сама виновата, тебе же предлагали отсидеться в императорском дворце, чего выделывалась?
– Костя, уговори мать отдать свидетельство, – внезапно сменил тему Подоров. – Я просто уверен в том, что она знает, где оно может храниться, если сама его не спрятала.
– Я сейчас говорил не об этом. Мы уже обсудили мою мать, а также причины, по которым я не буду на неё давить. И это, если не брать во внимание тот факт, что я сам не хочу, чтобы данный документ когда-либо всплыл. – Я поджал губы, как чемпион в ханжестве. – А теперь, может быть, мы вернёмся к нашим баранам? С тебя возбуждающее и связь с Уэльсами. С меня «готовые» любовнички и пикантные снимки. У меня нет времени уговаривать девчонку. Она себе на уме. К тому же я ей не понравился, как и Ушаков, к слову. А искать нужные слова мне не просто неохота, у меня нервный тик начинается, когда я об этом думать начинаю. Лейманова-то заставить можно, а вот с ней я возиться не намерен. У меня прадед умер, и брат нуждается в помощи, мне некогда сопли размазывать.
И я захлопнул дверь машины, набирая первый номер.
– Армен Абаджанович, Керн тебя беспокоит, дорогой. У меня горе, прадед скончался. Андрей Ушаков, может, слышал? Да, мы все крепимся как можем, благодарю за сочувствие. Только я вот хотел бы помянуть старика как следует, чтобы ему перед ангелами не стыдно было за потомков. Так, ведь здесь я, яхту строю себе, всё никак дела не отпускают. Скоро в отеле буду. Какого вина? А давай вашего, домашнего. Самое оно будет.
Отключив телефон, я задумался, затем вернулся к машине.
– Что-то ещё? – Подоров оторвался от своего звонка.
– Охрану в отеле твои ребята организовывают?
– Частично. А частично твои. Начальник охраны здесь неплохой, мгновенно обучаемый, очень большая редкость в наше время, чтоб ты знал. – И он вернулся к звонку, я же снова закрыл дверь, отошёл и набрал следующий номер.
– Керн, – представился я, когда на том конце сняли трубку.
– Эм, я вас слушаю, Константин Витальевич, – я просто как воочию увидел, как он сидит, положив ноги на стол, и швыряет вверх карандаши.