Незаконный наследник

— Ты посмотри. Опять эти столичные мажоры приехали. — Люба вздыхает и с завистью смотрит на блестящие черные внедорожники, проносящиеся мимо нас по разбитой пыльной дороге. — И что им там в своих каменных дворцах не сидится? Со всеми удобствами. Прутся в глушь, мерить наши уличные туалеты прямого падения.

Я поднимаю тяжелый таз с овощами, которые только что собрала с грядки. На машины не обращаю внимания.

— Дядя Витя Сафронов дом продал. — сухо откликаюсь на тираду подруги. — Наверное

— Жильцы. — с усмешкой повторяет она. — Приедут на два дня, а потом годами дом простаивать будет. Гнить. Такие, как они — она тыкает указательным пальцем вдогонку глянцевым иномаркам. — тут дольше не выдержат. — говорит так, будто гордится, что у нее терпения хватает жить в нашей деревне. Даже мне порой его не достает, хотя я живу тут с рождения.

Но как только Пашка, мой младший брат, подрастет — мы уедем. Я сделаю все возможное, чтобы встать на ноги. Хотя бы ради него.

Выпрямляюсь, отложив овощи в сторону и наполняю легкие свежим воздухом. Осень. Прохладный ветер забирается под старую куртку, поэтому кутаю шею сильнее. Заболеть еще не хватало.

В голове неспешно гуляют мысли.

— Надо бы до Саши Филатова сходить, попросить его печку нам залатать. А то холода скоро, а она дымит — за лето опять кирпичи просели. — задумчиво произношу, принимаясь за сбор яблок в маленьком садике.

— Так вон он идет! — громко восклицает подруга, почти заставив меня подпрыгнуть на месте от шумного голоса. — Сашка! Филатов! Сюда иди! — командует Люба тоном начальника.

Сашка слушается. Покорно плетется к нам с другой стороны дороги, перепрыгивая ухабистые бугры и ямы. Вешает пакет с продуктами на забор, а сам проворно через него перемахивает.

— Давай подсоблю, — не здороваясь, подходит ко мне и вырывает из рук тару для яблок.

Сашка иногда помогает мне по дому — женских рук не хватает на мужскую работу. А брат еще слишком мал, чтобы всё уметь.

— Саш, а не посмотришь вечером печку? Дымит. — я кусаю щеку, оглядывая размашистые мальчишечьи плечи.

— Посмотрю. — отзывчиво отвечает уверенным мужским басом. На самом деле голос у Сашки намного мягче и гораздо приятнее. Но при разговоре со мной он всё время хочет казаться взрослее, чем есть. — А что вечером то? Давай сейчас посмотрю.

Я бросаю растерянный взор на подругу.

— Давай. — улыбаюсь, смущенная его прямым взглядом. — Люба, зайдешь с нами в дом? Чаю попьем?

Но Люба моих намеков не понимает. Отрицательно вертит кудрями и покидает скамейку.

— Домой пойду. Мать ругается, что круглыми сутками у тебя пропадаю.

Я лишь мычу в ответ, неуверенно отступая с тропинки и пропуская Сашку ко входу в дом.

Не то чтобы я его опасалась. Просто порой он так смотрит, что у меня по спине мурашки ползут. Да и ухлестывает за мной года два уже. Не хочется опять отбиваться от настойчивых знаков внимания.

— Глина нужна. — с видом знатока заявляет парень спустя десять минут тщательного осмотра старой полуразваленной

— Нужна. — вторю я эхом, топчась рядом с ним. — Вот и говорила, чтоб вечером зашел. У меня то ведь нет.

Сашка деловито кивает и озирается по сторонам.

— А где чай? — спрашивает то ли шутливо, то ли всерьез. Чай то я Любе предлагала, а не ему. Но отказывать всё равно не удобно. Плетусь к чайнику и наполняю его водой из ведра.

— Овсяное печенье есть. Будешь? — вежливо уточняю, заранее поставив корзинку с печеньем на стол. Все равно это единственное, что можно туда поставить. Не напусто же чай пить.

Сашка не отвечает, притаившись у меня за спиной. Замираю. На коже в районе шеи ощущаю дыхание. Парень стоит слишком близко.

На талию ложится мужская рука и я тут же дергаюсь. Но впереди стол, о который я больно ударяюсь мизинчиком на ноге.

— Ну чего ты все бежишь то от меня, Настя? — с упреком в голосе говорит Саша, склонившись над моим ухом. — Хватит в эти игры играть.

Я беру его за запястье и силой стаскиваю руку с себя. Протискиваюсь между его телом и столом, и хватаю первое, что попалось под руку — ковш для воды. Зачем-то переставляю его с одного места на другое, а затем принимаюсь греметь посудой, чтобы чем-то себя занять.

— Саш, — сглотнув нервный комок в горле, произношу. — Говорила ведь уже. Не нужны мне отношения. Мы с Пашкой все равно отсюда уедем.

Парень молчит пару минут, а я затылком чувствую его жгучий взгляд.

— Тебе если заплатить за помощь нужно, ты скажи. Я найду деньги. — поспешно перевожу тему, чтобы он не подумал, что я его симпатию эксплуатирую. Вот еще. Я всегда готова честно за труд платить. Только он не берет.

— Да не надо. — бурчит Филатов, и я решаюсь к нему обернуться.

Парень смотрит на меня исподлобья. Насупился. Сердится.

— Чем твой отъезд нам помешать то может? Придет время, вместе уедем. — серьезно говорит он, а я понуро оседаю на табуретку.

Ничем не помешает. При желании давно бы уже все завязалось. Да ведь нет его — желания этого. Только как сказать Сашке об этом, чтоб не обидеть?

— Не до парней мне сейчас. — оправдываюсь, теребя край футболки.

— Ёпрст! Настя! Долго голову то мне будешь морочить?! — неожиданно вскипел парень, и я распахнула глаза, глядя на него снизу вверх. — Как что нужно, сразу «Саша, помоги». Сама ведь зовешь, а ближе не подпускаешь!

Я вжалась в стенку спиной и тихонько произнесла:

— Я ведь сказала, могу заплатить, если надо…

Удар кулаком по шаткому столу, и я уже готова провалиться сквозь землю. Перепуганная, хватаюсь холодными пальцами за края табурета. В голове то и дело мелькают картинки из прошлого — вот пьяный отец так же бьёт по столешнице, а мать сжавшись тихо плачет, заслоняя меня и Пашку собой.