Незаменимый человек
Шрифт:
Чтобы как-то отвлечься, согласился с дочерью поиграть в лото. Соня выигрывала и поэтому весело надо мной подшучивала. Глядя на счастливые глаза ребёнка, я тоже немного повеселел.
– Так, у кого одиннадцать, барабанные палочки? У меня!
– На этот раз твоя взяла, – признавался я.
– Ничего, папа, какие твои годы! – приговаривала Соня. – Учись, пока молодой.
– Угу.
Было уже начало девятого, хлопнула входная дверь, пришла Алёна с работы.
– Мамочка! – Соня кинулась ей на шею.
– Привет, Солнышко, – целуя дочку в щёку, ласково говорила Алёна. – Чем занимаетесь?
– Сегодня отменили занятия в музыкальной школе, и мы с папой сели играть в лото.
– А уроки все сделали?
– Завтра ведь суббота, нам ничего не задали. После второго урока мы всем классом идём в театр.
– А точно, совсем забыла, ты же мне говорила про театр. Ладно, я сейчас переоденусь, иди пока в комнату, – с этими словами Алёна закрылась в ванной.
Соня вернулась, и мы продолжили игру.
– Пап, а пап.
– Что, доча?
– Когда мы пойдём покупать мне коньки? Ты мне обещал.
Соня спросила это с таким серьёзным видом, и я почувствовал, что отшутиться, как раньше, уже вряд ли удастся.
– Ближе к зиме, наверно. Вот устроюсь на работу и…
– А если не устроишься?
– Да куда ж я денусь?!
– Ну, а вдруг.
Я развёл руками.
– Тогда придётся пойти и попросить у мамы.
– Всё бы у мамы просили! – донеслось из коридора через приоткрытую дверь.
А после появилась и сама Алёна, вытирая лицо полотенцем.
– И не стыдно тебе перед ребёнком? Давно бы уже хоть дворником или грузчиком устроился!
Несколько виновато я смотрел то на Соню, то на карточки лото, но сказать было нечего. Почувствовав, что разговора не получится, Алёна вздохнула и прошла на кухню. А через некоторое время оттуда раздался её возмущённый голос:
– А почему хлеб не купили?
Она опять зашла в комнату.
– Дома хлеба ни крошки! Я не понимаю, ты чем сегодня занимался? Что, не судьба было зайти в магазин?
– Был я в магазине.
– И что? Хлеба не было?
– Хорошо, сейчас схожу.
– Сходит он! – не унималась Алёна. – Я с работы пришла…
– Ну, мама, не надо ссориться, папа же сказал, что сейчас сходит, – встала на мою защиту Соня.
С благодарностью я посмотрел на свою спасительницу. Алёна замолчала и опять ушла на кухню. Соня последовала за ней. Оставшись в комнате один, я смотрел в окно на огни домов напротив. Слышно было, как в кухне разговаривали мама и дочь.
– Почему вы всё время ругаетесь? Когда же вы, наконец, помиритесь? – задавала вопросы Соня.
– Твой папа эгоист, он думает только о себе, – отвечала Алёна. – Разве ты не видишь? Он издевается надо мной, не устраивается на работу.
– Ну, просто у него пока не получается.
– Хожу, как оборванка! На работу надеть абсолютно нечего, а у него всё не получается! – не унималась Алёна.
Засвистел чайник, потом запахло растворимым кофе.
– Другие мужики на двух работах вкалывают и даже по ночам, – продолжала взвинчивать себя Алёна. – А этот, дома сидит…
Слушая их разговор, вдруг подумал, что моя чёрная полоса жизни сильно затянулась. Может, это правда, что я эгоист и меня почти все перестали понимать. Я стал никому не нужен.
И тут опять вспомнил про Ольгу. Я нужен ей. Да, безусловно, я нужен ей! После нашего разговора она сейчас находится в ещё худшем положении, чем я. Она говорила, что долго искала меня и вот нашла, при этом наткнулась на чёрствость и стену безразличия. Для неё наверняка это было ударом. Какой же я осёл! Ведь буквально перед нашим знакомством, оценивая её красоту, всё готов был отдать за неё.
Ольга говорила, что попадала в аварию, ей нужна моя помощь. Она не совсем обычный человек, то есть девушка сама понимает свои отклонения. А если Ольга их осознаёт, значит, она не сумасшедшая. Ну почему, почему эта мысль сразу не пришла ко мне? Да, я виноват и должен всё исправить. Исправить немедленно!
5
Быстрыми шагами я шёл по улице. Почти девять вечера, и было уже темно. Моросил мелкий холодный дождь. Ещё не знал, что буду делать, и что ей скажу, но при этом осознавал, что делаю всё правильно.
Через некоторое время подошёл к дому Ольги. В освещённом окне на четвёртом этаже увидел её силуэт. Она всматривалась в темноту неосвещённой улицы, и мне казалось, что по её прекрасному лицу текут слёзы. Единственный фонарь освещал небольшую площадку перед домом, на которой на ночь были припаркованы автомобили.
Перешагнув через невысокое ограждение площадки, вышел в самый центр освещённого пространства. Ольга увидела меня. Какое-то время мы смотрели друг на друга. Дождь усилился, как наказание, посылаемое на меня свыше. Выйдя из оцепенения, я перепрыгнул через ограждение, обошёл дом слева и попал в открытый подъезд. Хотел пойти к лифту, но там был человек с огромным псом, которого он держал на поводке. Мой вид собаке, видимо, не понравился, и животное издало угрожающее рычание. Поэтому решил подняться по лестнице.
Оказавшись на четвёртом этаже, увидел, что дверь в квартиру приоткрыта. Понял, что открыли её для меня, и зашёл. На полу стоял тот самый арбуз, на том самом месте, где я его в прошлый раз и оставил. Ольга ждала меня, прислонившись плечом к стене. На ней был лёгкий домашний халат, волосы распущены, лицо слегка распухло от слёз.
– Ольга, вот, пришёл попросить прощения… – начал я. – Мне, видимо, нужно было время, чтобы осознать это. Не думал, что…
Не успел договорить, как Ольга стремительно бросилась мне на шею, крепко прижалась ко мне. Она плакала, уткнувшись лицом в отворот моей мокрой от дождя куртки, временами шепча: