Незапертая дверь
Шрифт:
Слова Короткова прозвучали для Насти хоть и утешением, но слабым. В убийстве водителя Теймураза Инджия она видела ничего для себя интересного. Вот если бы это был маньяк, само существование которого ежечасно и ежеминутно создавало угрозу для жизни новой жертвы - тогда другое лело. Тогда необходимо напрягать все силы, физические и умственные, чтобы спасти те жизни, которые еще можно спасти. А тут... "Что со мной?
– испуганно одернула себя Настя.
– Я никогда раньше так не думала. Раньше для меня любое убийство было преступлением, которое просто необходимо раскрыть. Любой ценой. Любыми усилиями. Неужели я настолько очерствела, что стала относиться к трупам людей как к сухим фактам, которые лично ко мне не имеют ни малейшего отношения? Или дело в Афоне? Мне не нравится новый начальник, поэтому я охладела к своей работе. Чисто бабский подход
– Юра, может, мне пора уходить?
– внезапно спросила она.
– Куда?
– Коротков машинально посмотрел на часы, и Насте стало понятно, что он воспринял ее вопрос буквально: назначена деловая встреча, на которую она не хотела бы опаздывать.
– Вообще. Из розыска, - неуверенно пояснила она.
– Без Колобка мне здесь нечего делать. Моя аналитическая работа теперь никому не нужна, а все остальное я делаю плохо.
– Не дури, - строго произнес Юра.
– Ты все умеешь и все прекрасно делаешь. За последние пять лет мы с тобой на эту тему ругаемся с завидной регулярностью. Лучше бы ты мне пирожки пекла с такой же частотой, с какой высказываешь эти бредовые мысли. Толку больше было бы.
– Юра, я...
– Ничего не хочу слушать, - резко оборвал ее Коротков. Потом поднял на Настю полные тоски глаза: - Ася, я тебя прошу. Пожалуйста. Колька Селуянов ушел. Игорь Лесников ушел. Доценко женился и тоже поговаривает о переходе куда-нибудь, где побольше платят, ему теперь семью содержaть надо, там, насколько я понял, уже ребеночек на подходе. В отделе один молодняк, мы с тобой единственные, к проработал здесь больше десяти лет. Да и молодняк такой что надежды мало, тоже все на сторону посматривает. За последние годы у нас больше полутора лет ни один опер не продержался, только-только начинает хоть что-то понимать в работе - и сбегает. Приходит новенький, которого мы начинаем учить, а он тоже уходит. И так без конца. Ася, пожалуйста. Ну хочешь, я на колени встану?
Настя его понимала. Каково это - быть заместителем начальника отдела, когда у тебя в подчинении нет ни одного сотрудника, на которого можно было бы полностью положиться, одни молодые неумехи, которые мало что знают и знать больше не стремятся, ибо не видят на этой работе своего будущего? Игорь Лесников ушел на повышение, в Главное управление уголовного розыска министерства. Колю Селуянова переманили в окружное управление замом по розыск Ребят можно понять, им расти надо, подполковниками стaновиться, потом полковниками. Это Насте так повезло, что она на майорской должности сидит в звании подполковника но и то только потому, что она на целый год уходила в главк Заточному, где и получила очередное звание, а потом вернулась на Петровку с двумя большими звездами на погонах и заняла прежнее место. И хоть до самой пенсии просидит он на этой должности, полковником никогда не станет, потому как "потолок" у старшего оперуполномоченного - майор, ни миллиметром выше. Просто она не очень честолюбива и ради звания полковника милиции в лепешку расшибаться не'собирается. А Игорь и Коля - нормальные мужики, их такое "болотное" состояние не устроит. У Мишеньки Доценко тоже свои комплексы, женился на Ирочке Миловановой, и все бы ничего, но у Ирочки есть весьма состоятельная родственница, она же следователь Татьяна Образцова, она же жена хорошо зарабатывающего частного детектива Владика Стасова, она же известная писательница Татьяна Томилина, получающая за свои книжки очень приличные гонорары. Ирочка привыкла жить, не считая денег, а Татьяна привыкла ее содержать. И для Миши совершенно неожиданно оказалась невыносимой ситуация, при которой Татьяна и Стасов постонно помогают им деньгами. Он сам должен содержать свою семью. А на одну милицейскую зарплату не очень-то получается содержать неработающую жену с ребенком, старенькую маму с грошовой пенсией и себя, молодого сильного мужика как минимум трижды в день испытывающего здоровое чувство голода. Вот и получилось, что сколоченный и обученный Колобком-Гордеевым костяк стал постепенно разваливаться, рассыпаться на кусочки. Как Настины вчерашние пирожки... Они с Юркой одни остались.
– Юр, а давай вместе уйдем, а?
– предложила она.
– Я все понимаю, я тебя здесь одного не брошу, даю слово. Но с другой стороны, зачем тебе оставаться с Афоней? И меня привязываешь, и сам мучаешься. Хочешь,
– Аська, ты в облаках витаешь, - грустно усмехнулся Коротков.
– Ну какой Заточный? Ты что, забыла, что у нас новый министр? Он пока еще своих замов перетряхивает, а как с назначением новых заместителей все уляжется, эти заместители начнут менять начальников главков. И где тогда окажется твой Заточный?
– Тоже верно, - вздохнула Настя, - я об этом как-то не подумала. Но в принципе-то ты готов уйти?
– Честно?
– Честно.
– Если честно - нет. Ася, я не мальчик, мне скоро пятьдесят стукнет...
– Еще не скоро, - с улыбкой перебила его Настя.
– Скорее, чем хотелось бы. У меня тридцать лет выслуги. Ты понимаешь, что это такое - тридцать лет службы? Как поступил после десятого класса в Омскую школу милиции, так и служу в ментовке. Много чего повидал, много чего умею. Я любил и продолжаю, как идиот, любить свою работу. я родился для нее, я в нее вошел, как в хорошо сшитый костюм влез - мне удобно, комфортно, не жмет, не тянет. У меня два ранения, восемнадцать выговоров и хренова туча благодарностей и прочих поощрений. И что, на исходе пятого десятка признать, что прожил жизнь неправильно? Что люто, чего не нужно было любить? Что много лет с потом и кровью учился, нарабатывал профессионализм и теперь умею то, что никому не нужно и никем не востребовано? Пойми, Аська, розыск - это моя жизнь. И другой у меня не будет. Во всяком случае, я не хочу, чтоб была. Мне не нужна никакая другая жизнь и другая работа. Поэтому я прошу: не уходи, помоги мне. Если можешь, конечно.
– А ты меня от Афони защитишь?
– Все, что смогу, - Юра прижал руку к сердцу.
– Костьми лягу между ним и тобой, чтобы он до тебя не дотянулся.
– Ладно, тогда иди звони насчет проверки убитого в РУБОПе. Кстати, ты нашел где жить?
– Пока нет... То есть я в принципе договорился, у меня приятель в Академии МВД работает, ему как иногороднему выделили квартиру в общежитии, а он недавно женился и живет у жены. Квартира эта ему без надобности, но сейчас там какие-то его родственники обитают, в Москву за культурой, а заодно и за покупками приехали. Через неделю уедут, и я вселюсь. Мне вот только неделю эту перекантоваться где-нибудь... А, ладно, ерунда это все, на работе поночую, не рассыплюсь. Не впервой.
Настя с сочувствием посмотрела на него. Ну что ж это за жизнь такая, а? Человек тридцать лет честно отдал делу раскрытия преступлений, дважды был ранен, имеет бесчисленное количество поощрений, а вот решил уйти от жены - и деваться ему некуда. Так и будет скитаться по временно свободным хатам, которые предоставляют знакомые, потому что снимать квартиру - дорого, на это вся зарплата уйдет, даже на сигареты не останется, не говоря уже о еде, одежде, алиментах на сына и бензине для машины, которая, кстати сказать, настолько старенькая, что постоянно требует ремонта, а он, между прочим, тоже небесплатно делается. Ну что ж это за жизнь, которая сама толкает сыщика в широко раскрытые объятия криминальных структур, которая не шепчет - в голос кричит каждую минуту: плюнь на все, возьми деньги, сделай, как тебя просят, и живи без проблем!
– Хочешь, поживи у меня, - предложила она совершенно искренне.
– У нас теперь гостевое место не на раскладушке, а на мягком диване.
– Хочу, - так же искренне ответил Коротков.
– А я тебя не стесню?
– Да брось ты, - Настя весело махнула рукой, - ты ж сколько раз у меня ночевал. Зато будешь по утрам возить меня на работу на машине, как белую леди.
Через полчаса стало известно, что по учетам регионального управления по борьбе с организованной преступностью Теймураз Инджия не проходит, то есть полученная Коротковым информация о причастности водителя съемочной группы к сокольнической преступной группировке оказалась недостоверной.
– Извини, подруга, - Коротков виновато развел руками, - я бы рад, но... Сама понимаешь. Ребята в Сокольниках уже в курсе, что мы подключаемся. Готовы рассказать тебе все, что знают.
– Да уж, - Настя скептически оглядела замначальника отдела, - на доброго вестника ты мало похож. Ну скажи хоть напоследок что-нибудь приятное, подсласти пилюльку-то.
– А ведет это дело следователь Гмыря, - торжественно объявил Юра.
– Горячо тобою любимый Борис Витальевич.
– Ну слава богу, хоть здесь повезло, - Настя с облегчением вздохнула и отправилась в Сокольники.