Независимая жена

Ховард Линда

— Тебе уже достаточно, — мягко сказал он, забирая бокал из ее пальцев и отставляя в сторону. — Думаю, тебе надо что-нибудь съесть, например, кусок пирога. Давай.

С нежным участием он удостоверился, что жена ест, постоянно приглядывая за ней. Почувствовав себя лучше, она благодарно улыбнулась мужу.

— Сколько еще до интервью? — пробормотала Салли.

— Уже скоро, милая, — утешил он, словно чувствуя ее угнетенное настроение.

Но, наконец, ужин закончился, и Салли с Мариной остались наедине в частных апартаментах, которые король предоставил в их распоряжение.

— Король действительно славный, — объяснила Марина. — Думаю, что он

застенчив, но всячески пытается скрыть это. И, конечно, приучен игнорировать женщин в любой сфере, кроме сексуальной, и он так и не смог привыкнуть общаться с ними на общественных мероприятиях, несмотря на свое английское образование.

— Твой муж прошел ту же школу? — спросила Салли, думая, что Зейн, кажется, не имеет никаких проблем с женщинами.

— Нет, и его отношение к женщинам слегка модернизировано, — криво усмехнувшись, ответила Марина. — Представляешь, он держал гарем до нашей помолвки. Я заставила его отпустить их всех, прежде чем согласилась выйти за него замуж! — самодовольно пояснила она.

Салли подавилась смехом и ахнула.

— Гарем? Шутишь! У них до сих пор так принято?

— Конечно, а как ты думаешь, почему в королевском семействе так много принцев? Мусульманская религия разрешает иметь четырех жен и столько наложниц, сколько мужчина сможет содержать, и Зейн уж точно имел большой выбор любовниц, чтобы занять ночи!

— И что ты сказала ему, чтобы заставить дать им отставку?

— Предоставила ему выбор — или я, или другие женщины, и однозначно дала понять, что не собираюсь делить его с кем-то еще. Ему не понравилась идея распустить гарем, но, в конце концов, он понял, что мой ограниченный американский ум просто не может принять такую ситуацию.

Их глаза встретились и они захохотали, но вскоре их прервали Рис и Зейн.

— Думаю, интервью было очень серьезным, — прокомментировал Рис, проходя вперед, чтобы упасть рядом с Салли.

— Скорее личным, — парировала Салли.

Властный рот Зейна насмешливо изогнулся, и он растянулся возле Марины.

— Мы не смогли удержаться, — объяснил он. — Я представил Риса его величеству, — сказал он, устало ссутулив широкие плечи, и усмехнулся воспоминаниям. — Думаю, что заставил ревновать некоторых дипломатов, особенно потому, что у нас состоялась длительная беседа, но голоса были слишком тихими, чтобы что-то подслушать!

— Госдепартамент, вероятно, попытается допросить меня, — добавил Рис.

Что-то щелкнуло в памяти Салли и она небрежно спросила Зейна:

— Как вы познакомились с Рисом?

— Он спас мне жизнь, — быстро ответил Зейн, дальнейших объяснений не последовало, и Салли удивленно подняла брови.

— Тебе незачем это знать, — поддразнил Рис. — Мы оба оказались там, где не предполагали очутиться, и едва остались в живых. Оставим эту тему, детка. Лучше расскажи, как вы встретились с Мариной.

— О, это достаточно просто.

Марина пожала плечами.

— Мы встретились в колледже. Ничего необычного. А теперь, почему бы вам обоим не уйти? Как мы с Салли сможем поболтать в присутствии свидетелей?

Оба мужчины засмеялись, но ни один не двинулся, чтобы ретироваться, так что пришлось вовлечь их в беседу. По правде говоря, не следовало прогонять их. Рис находился здесь не ради интервью, но все еще оставался репортером, и каким-то образом мало-помалу получил его. Несмотря на раздражение, Салли могла только восхищаться, как ловко он формулировал вопросы к Зейну. Некоторые были прямолинейными и задавались в упор; другие содержали тонкие намеки, позволяя Зейну

уклониться от вопроса или отвечать, если пожелает. В ходе этой беседы Зейн был откровенен в своих ответах, и Салли понимала, что выслушивает потенциальную бомбу. Он рассказывал Рису о таких вещах, о которых, возможно, не сообщал и главам иностранных государств, и, казалось, питал абсолютную уверенность в том, что Рис знает, о чем может сообщить, а что должен забыть.

Постепенно Салли начала понимать острый, как бритва, ум человека, который управлял финансами быстро развивающейся экономики и медленно вел свою страну в двадцатое столетие. Он был авантюристом, но одновременно и патриотом. Возможно, по этой причине король так сильно полагался на своего молодого министра финансов и позволял сакарианской политике руководствоваться западными ориентирами.

Немалую роль в этой политике играла и Марина. Как Зейн имел значительное влияние на короля, так и Марина оказывала огромное влияние на Зейна. Салли не знала, осознает ли это сам Зейн; мужчина, который до недавнего времени содержал гарем, вероятно, даже сам себе не признается, что жена является главным фактором выбора направления его политики. Вряд ли король будет доволен, если скажут, что Марина обладает косвенным влиянием на трон. И все же улыбчивая красивая молодая женщина, так явно влюбленная в мужа, играла важную роль в сценарии, который мог затронуть весь мир из-за сакарианской нефти.

Наконец беседа перешла на общие темы, и Марина спросила, сможет ли Салли освободиться и навестить ее попозже, в этом году. Салли уже открыла рот, чтобы согласиться, но Рис вмешался, прежде чем она смогла сказать хоть слово.

— Я собираюсь снимать документальный фильм в Европе поздней осенью и в начале зимы, — объявил он, — и Салли поедет со мной. Я пока не знаю точный график съемок, но позже сообщу.

— Обязательно, — настаивала Марина. — Мы редко видимся теперь. По крайней мере, когда я жила в Нью-Йорке, мы умудрялись поймать друг друга в городе раз в месяц, или около того.

Салли воздержалась от комментариев, но про себя подумала, что Рис слишком многое считает само собой разумеющимся. То-то он удивится, когда она уйдет из его жизни и исчезнет навсегда!

Было уже поздно, когда они покинули дворец, и поскольку времени едва хватало на то, чтобы успеть на рейс, Зейн распорядился доставить их в аэропорт. Салли и Рис ехали в личном лимузине Зейна, их багаж проверили и без промедления пропустили в самолет.

Всю поездку до аэропорта Рис зловеще молчал и по-прежнему безмолвствовал, пока они устраивались на своих местах в самолете. Ее это вполне устраивало; она устала и не испытывала желания спорить с ним. В любом случае, она всегда добивалась большего успеха, вступая в сражение вслед за ним. Она слишком импульсивна, слишком опрометчива, не умеет управлять собственным темпераментом, тогда как Рис заранее хладнокровно рассчитывал каждый ход.

После взлета стюардессы начали раздавать маленькие подушки и пледы тем пассажирам, которые попросили их, и так как было уже поздно, Салли решила попытаться заснуть, взяла подушку и одеяло и отклонила назад спинку сиденья.

— Я очень устала, — сообщила она мрачному профилю Риса. — Спокойной ночи.

Он повернул голову и обжег ее жестким взглядом. Потом тоже опустил спинку сидения, притянул жену к себе и положил ее голову себе на плечо.

— Я провел две чертовски длинные ночи, задаваясь вопросом, где ты, — пророкотал он ей в висок, укутывая одеялом. — Ты будешь спать там, где тебе и место.