Нездешние вечера (Стихи 1914-1920)
Шрифт:
[1919 или 1920]
426. ВЕНЕЦИЯ
Обезьяна распростерла
Побрякушку над Ридотто,
Кристалличной сонатиной
Стонет дьявол из Казотта.
Синьорина, что случилось?
Отчего вы так надуты?
Рассмешитесь: словно гуси,
Выступают две бауты.
Надушенные сонеты,
Мадригалы, триолеты,
Как из рога изобилья
Упадут к ногам Нинеты.
А Нинета в треуголке,
С вырезным, лимонным лифом,
Обещая
Смотрит выдуманным мифом.
Словно Тьеполо расплавил
Теплым облаком атласы...
На террасе Клеопатры
Золотеют ананасы.
Кофей стынет, тонкий месяц
В небе лодочкой ныряет,
Под стрекозьи серенады
Сердце легкое зевает.
Треск цехинов, смех проезжих,
Трепет свечки нагоревшей.
Не бренча стряхает полночь
Блестки с шали надоевшей.
Молоточки бьют часочки...
Нина - розочка, не роза...
И секретно, и любовно
Тараторит Чимароза.
[1920]
427. ЭНЕЙ
Нагая юность с зеркалом в руке
Зеленые заливы отражает,
Недвижной пикой змея поражает
Золотокудрый рыцарь вдалеке.
И медью пышут римские законы
В дымах прощальных пламенной Дидоны.
Какие пристани, Эней, Эней,
Найдешь ты взором пристально-прилежным?
С каким товарищем, бродягой нежным,
Взмутишь голубизну седых морей?
Забудешь ты пылающую Трою
И скажешь: "Город на крови построю".
Всегда ограда - кровь, свобода - зверь.
Ты - властелин, так запасись уздою,
Железною ведешься ты звездою,
Но до конца звезде своей поверь.
Смотри, как просты и квадратны лица,
Вскормила их в горах твоя волчица.
И, обречен неколебимой доле,
Мечта бездомников - домашний гусь
(Когда, о родичи, я к вам вернусь?),
Хранит новорожденный Капитолий.
Пожатье загрубелых в битве рук
Сильней пурпурных с подписью порук.
Спинной хребет согнулся и ослаб
Над грудой чужеземного богатства,
Воспоминание мужского братства
В глазах тиранов, юношей и пап.
И в распыленном золоте тумана
Звучит трубой лучистой: "Pax Romana".
[1920]
428. АМУР И НЕВИННОСТЬ
(Аллегория со свадебного сундука)
Невинность:
Не учи в ручей подругу
Ловить радуги дугу!
По зеленому по лугу
Я бегу, бегу, бегу!
Амур:
Охотник, метко целю в дичь,
Стрелок крылатый я.
Откуда ты, куда бежишь,
Ты все равно - моя.
Невинность:
Ты ль меня предашь испугу?
Не
Ты - стрелок, а я кольчугу
Свои косы протяну.
Амур:
Бесцельно убегаешь стрел.
Плетешь по-детски речь.
Никто не мог, никто не смел
От стрел себя сберечь.
Невинность:
Свой букварь забросил школьник,
Мух пугает по лесам.
Ах, как страшно, ах, как больно!
Не бежать ли вздумал сам?
Амур:
Пряма стрела, натянут лук,
Кручена тетива.
Не убежишь желанных рук,
Помнется мурава.
Невинность:
Мой младенец просит соски?
Подбородок не колюч.
Сундучка красивы доски,
Но прибрать - задача - ключ.
Амур:
Замкнешь - я отомкну замок,
Бежишь - я нагоню,
Ведь снег противиться не мог
Весеннему огню.
Невинность:
Оступилась, ах, упала!
Закружился луг пестро...
Сладко радугу поймала
В золоченое ведро.
[1920]
429. АССИЗИ
Месяц молочный спустился так низко,
Словно рукой его можно достать.
Цветики милые братца Франциска,
Где же вам иначе расцветать?
Умбрия, матерь задумчивых далей,
Ангелы лучшей страны не видали.
В говоре птичьем - высокие вести,
В небе разводы павлинья пера.
Верится вновь вечеровой невесте
Тень Благовещенья в те вечера.
Лепет легчайший - Господне веленье
Льется в разнеженном благоволеньи.
На ночь ларьки запирают торговцы,
Сонно трубит с холма пастух,
Блея, бредут запыленные овцы,
Розовый час, золотея, потух.
Тонко и редко поет колокольня:
"В небе привольнее, в небе безбольней".
Сестры сребристые, быстрые реки,
В лодке зеленой сестрица луна,
Кто вас узнал, не забудет вовеки,
Вечным томленьем душа полна.
Сердцу приснилось преддверие рая
Родина всем умиленным вторая!
[1920]
430. РАВЕННА
Меж сосен сонная Равенна,
О, черный, золоченый сон!
Ты и блаженна, и нетленна,
Как византийский небосклон.
С вечерних гор далекий звон
Благовестит: "Благословенна!"
Зарница отшумевшей мощи,
Еле колеблемая медь,
Ты бережешь святые мощи,
Чтоб дольше, дольше не мертветь,
И ветер медлит прошуметь
В раздолиях прибрежной рощи.
Изгнанница, открыла двери,
Дала изгнанникам приют,
И строфы Данте Алигьери