Нежданный поцелуй
Шрифт:
— Значит, вы отклоняете приглашение и усложняете дело? — проворчал герцог. — Что ж, пусть ваш джентльмен обратится к моему, — сказал он с насмешливой улыбкой. — Роджерс все устроит.
Елена сдержанно кивнула:
— Хорошо, ваша светлость.
А герцог вдруг уставился на нее с удивлением и спросил:
— Но если вам не платят за пение, то почему же вы этим занимаетесь?
— Потому что петь — мое призвание, милорд. А мое единственное желание — доставлять людям удовольствие.
— Какие благородные чувства! — Герцог усмехнулся. — Но я ни на мгновение
Значит, он узнал эту песню. Что ж, он прав. Она спела ее из самых низменных побуждений.
— К тому же, — продолжал Бендас, — то, что вы даете даром, никто никогда не оценит по достоинству.
— Цена значения не имеет. Я не собираюсь делать пение своим ремеслом.
Их беседа принимала опасный оборот.
— Ах вот как? Хотите, чтобы в свете вас принимали за леди?
— Я и есть леди, ваша светлость.
Елена уже хотела вспылить, но в последний момент сдержалась, сообразив, что герцог скорее всего именно на это и рассчитывал. Вероятно, он пытался вывести ее из себя, чтобы выставить перед обществом в другом свете. Но что же ей в таком случае делать? Просто развернуться и уйти? Нет, это было бы унизительно. Что ж, тогда она все-таки…
Глава 17
— Прошу прощения, Бендас. — К ним неожиданно подошел Мерион. — Видите ли, маркиз обещал показать синьоре Верано картину кисти Каналетто, доставленную ему из Италии.
Мерион не слышал, о чем говорили Елена и Бендас, однако заметил, что она теряла самообладание, чего добивался Бендас, судя по всему, и именно поэтому он поспешил ей на выручку. Взяв ее под руку, он сказал:
— Так что прошу нас извинить.
Бендас нахмурился, однако промолчал. Елена же вздохнула с облегчением и поспешила отойти подальше вместе со своим спасителем.
— Сплетники наблюдали за нами? — спросила она вполголоса.
Мерион взглянул на нее с улыбкой.
— Сплетники не включены в число приглашенных. И на вас никто не смотрел, кроме философа, с которым я беседовал. Разумеется, я тоже не сводил с вас глаз.
Она едва заметно улыбнулась, потом вдруг поинтересовалась:
— Но почему вы вмешались?
Он пожал плечами:
— Мне показалось, что разговор с ним вас расстроил. Разве не так?
Елена промолчала, и он с улыбкой добавил:
— Видите ли, я пришел вам на помощь, потому что нередко страдал от вашего переменчивого настроения в последние несколько дней. Вот я и испугался за Бендаса… Все-таки он пожилой человек и мог бы не выдержать вашего гнева.
Елена тихо рассмеялась, и они, молча переглянувшись, вышли в холл, где сразу же увидели маркиза Стрэмора. Тот пригласил их войти в одну из ближайших комнат и, поклонившись, произнес:
— Синьора, мне показалось, что мой пожилой гость чем-то обидел вас. Весьма сожалею, синьора. Но Бендас уже уезжает. Я провожу его и вернусь минут через десять, А картина вон там, на стене.
— Благодарю вас, милорд, — кивнула Елена.
Маркиз
— Откуда вам известно, что я люблю Каналетто?
— Я заметил, что вы не могли отвести глаз от его пейзажа в вашей Голубой гостиной. И мне показалось, что созерцание этой картины вас успокоило. — Немного помедлив, герцог добавил: — Думаю, вам и сейчас надо успокоиться.
— Да, благодарю вас, милорд. — Она опустила глаза и машинально разгладила юбки. — Должна признать, что вы совершенно правы. Каналетто — это как раз то, что мне сейчас нужно.
Отвернувшись от герцога, Елена какое-то время рассматривала другие картины, прежде чем подойти к той, что, несомненно, принадлежала кисти итальянского мастера. Картина была написана маслом и представляла вид гавани с лодками на причале возле набережной, а также несколькими виллами, обращенными фасадами к воде.
Наблюдая за Еленой, Мерион почти физически ощущал, как она успокаивалась. Заметив улыбку на ее лице, он тоже улыбнулся. «Но почему же Каналетто так действует на нее?» — спрашивал он себя. Ведь эта картина представляла скорее урбанистический пейзаж, в то время как та, что висела у нее в доме, изображала лесное озеро. Однако на обеих картинах была вода. «Что ж, если она так любит воду, то надо пригласить ее в мой дом в Ричмонде», — решил герцог. Да, наверное, следовало пригласить ее в Ричмонд — ведь и ему там всегда очень нравилось.
Медленно приблизившись к ней, он тихо спросил:
— Синьора, скажите, что именно вам нравится в этой картине?
Она мельком взглянула на него и ответила:
— Он замечательно изображает небо. Мне кажется, я способна заблудиться в этих изумительных облаках.
Мерион принялся разглядывать белые облака, разбросанные по всему небу. Елена же тем временем продолжала:
— А теперь посмотрите, сколько людей на его картинах, сначала вы видите только реку и лодки… Но потом, присмотревшись, замечаете, что везде — люди. Они и на мачтах, и на берегу, а на заднем плане видно даже женщину на балконе. — Елена указала на крошечную фигурку, которая, судя по всему, кого-то приветствовала взмахом руки. — Когда мне плохо, я представляю, что вдруг оказалась в таком вот мирке, как этот, — и сразу же забываю обо всех своих неприятностях. Иногда же я думаю о том, что у всех этих людей есть свои горести и печали, о которых мне ничего не известно. И это исцеляет меня от эгоизма.
Мерион попытался представить то, о чем говорила Елена, и тут же почувствовал, что у него ничего не выходит.
— Но это еще не все… — Она отошла от него и принялась медленно расхаживать по комнате. — Видите ли, когда я успокаиваюсь, я могу тщательно обдумать ситуацию, расстроившую меня. И это помогает мне принять правильное решение.
— Прямо-таки волшебство… — пробормотал герцог с улыбкой.
— Я не считаю, что это волшебство. — Она бросила на него взгляд через плечо. — Просто у каждого свой способ расслабляться, чтобы думать яснее.