Нежданный ребенок моряка
Шрифт:
– Ты любишь меня? – спросил я.
– Всем сердцем.
Я кивнул, по-прежнему стоя на коленях. Сойдя с корабля в последнем порту, я преследовал лишь одну цель. Бриллиантовое кольцо. И сейчас я вытащил его из кармана.
– Милашка, я хочу, чтобы ты стала моим якорем, а сам желаю быть твоим героем.
– Ты имеешь в виду то, о чем я думаю? – спросила она, прикрыв ладонью рот и в неверии качнув головой. Толпа вокруг уставилась на нас.
– Выходи за меня, Милашка.
Она кивнула, позволив мне надеть кольцо на ее палец, и все вокруг нас зааплодировали, высказывая одобрение и даже что-то выкрикивали. В этот момент я заметил ее братьев, стоявших в нескольких ярдах от нас. Напрягшись, я встал на ноги.
– Не волнуйся, – произнесла Милашка. – Теперь с ними не будет никаких проблем, раз уж ты сделал меня честной женщиной.
Я притянул невесту в свои объятия и накрыл поцелуем ее вишневые губы.
– Я люблю тебя, – произнес я.
– Даже если нам предстоит много времени провести врозь, пока ты будешь в море?
Я снова поцеловал ее, сознавая, что если стану счастливчиком, то смогу целовать эти губы всю оставшуюся жизнь.
– Расстояние лишь укрепляет любовь.
Милашка выгнула брови, ее глаза засияли.
– Ты в этом уверен? Потому что считаю, что расстояние лишь увеличивает вожделение.
ЭПИЛОГ
Милашка
Девять месяцев спустя...
– О, Сэмп, – застонала я, когда он раздвинул мои колени. Его язык прошелся вверх и вниз по моей киске, и я почувствовала, как мое желание стало еще ярче. – Я буду скучать по этому, малыш, – простонала я, мои пальцы вцепились в его волосы, когда из-за манипуляций, которые он творил ртом, я выгнула спину. Когда Сэмпсон скользнул языком по моему припухшему клитору, я поняла, что у нас проблемы.
– О Боже, я так, так... – я кончила так сильно, как ему больше всего нравилось, как любило мое тело, а Сэмпсон погрузил в меня палец, поднимая меня на вершину наслаждения. – Не останавливайся, – застонала я, оргазм проходил сквозь все мое тело, и мне пришлось прижать к лицу подушку, чтобы не разбудить ребенка.
Сэмпсон склонился передо мной, моя киска все еще пульсировала, готовая к большему. К его члену.
– Господи, на вкус ты так чертовски хороша.
– А ты такой грязный моряк, – поддразнила я мужа.
– Твой грязный моряк.
Мой смех превратился в стон, когда Сэмп надавил на киску своим жестким членом, мое тело было совершенно открыто для него, он вызывал острые ощущения даже в моих венах. Сэмпсон был моим мужем, возлюбленным, моим мужчиной.
А я была его женой, лучшим другом и матерью его дочери.
– О, я уже скучаю по этой киске, – простонал он. Его толстый ствол наполнял меня, и я обняла своего героя, когда он перевернул меня, чтобы я его оседлала.
Он нежно обхватил мои отяжелевшие груди, которые, казалось, совсем не изменились с рождения дочери шестью месяцами ранее. Было еще рано, и Корделия по-прежнему спала, но груди напоминали о том, что вскоре она должна проснуться для кормления.
– Ты такая тугая, Милашка, – произнес Сэмпсон, руками обхватывая мои бедра, пока я раскачивалась поверх него. Его член находился глубоко внутри меня, и я ненавидела тот факт, что в течение следующих шести месяцев Сэмп будет в море.
Я так сильно буду скучать по нему.
– Боже, – простонал он, притянув меня к его груди и крепко обняв. – Я буду скучать по тебе, детка.
– Знаю, – прошептала я, когда его член внутри меня запульсировал. – Но мы будем сильными. Ради нас и Корди.
Он сильно кончил, словно его тело накапливало эякулят для нашего последнего перед долгим расставанием раза. Я ничего не могла с собой поделать, поскольку закричала, пока Сэмпсон наполнял меня горячим вязким семенем.
– О да, – выдохнула я, насадив на него киску, когда мы оба кончили.
Я упала на него сверху, а рукой пробежалась по его боку, где он набил татуировку. Это был большой якорь с обернутой вокруг него лентой, поверх которой красовалась надпись «Любовь – наш якорь». Все это было набито чернилами на его коже. Портер сделал эскиз, прежде чем мы переехали в Сан-Диего, где сейчас и жили.
Корди начала плакать в кроватке, и я почувствовала, как заболела грудь. Натянув халат, я отправилась в детскую и притянула дочь к груди, решив вернуться в спальню. Мне хотелось, чтобы это семейное утро длилось как можно дольше. Я легла в постель, уложив Корделию между мной и ее отцом.
Дочка быстро пристроилась к груди, а Сэмп заключил обоих его девочек в колыбель своих рук.
– С тобой все будет в порядке? – спросил он меня.
– Да, ты ведь знаешь жен моряков... у них запланировано тысяча мероприятий, пока мужья в отъезда. А еще я буду устраивать еженедельные холостятские вечеринки, уже что-то.
– И пешеходная группа, верно?
Я кивнула. Эта группа включала в себя шесть новоиспеченных мам, чьими мужьями были моряки. Каждое утро мы встречались, чтобы совершить прогулку на три мили. Мы толкали перед собой коляски, чтобы достичь сразу двух целей: кофе и умиротворенных детей.
– Со мной все будет хорошо, Сэмпсон, – прошептала я.
Он так боялся становиться отцом, хотя на самом деле Сэмпсон словно был создан для того, чтобы стать папой и мужем. Его сердце было невероятно большим, и он всегда заботился о нас с дочерью. Его не покидало желание проверять, чтобы мы были в безопасности и чувствовали себя защищенными.
Он наклонился, поцеловав волосы Корди.
– Господи, она будет такой большой, когда я вернусь.
– Я буду отсылать видео и фотографии. Все будет хорошо.
В наших глазах стояли слезы, но мы не стали отводить взгляды.
– Я так чертовски сильно люблю тебя, – произнес он, и я почувствовала словно моя любовь в этот момент обволакивала его. Наши души были связаны.
Сэмпсон уйдет в море, но мое сердце будет его якорем. Сейчас и навсегда.
Конец