Нежеланная пара
Шрифт:
– Ты предложил бы мне стать оборотнем?
Повисла давящая тишина, её нарушало лишь шумное дыхание Игоря. Он сжал губы, пристально смотря на меня. Ответил лишь по прошествии нескольких минут:
– Да. Не сейчас, но потом. Совсем потом. Лет через десять или пятнадцать, когда ты свыклась бы со мной, настолько, что у тебя и мысли бы не возникло бояться, – он смотрел на меня и мне становилось даже стыдно за то, что я поверила, будто он может как-то мне навредить. – Выживают при обращение либо те, кто находятся на краю смерти, но их формально запрещено обращать, либо те, кто безоговорочно доверяет своему донору. Но многие врут о своём доверии, поэтому погибают при обращении, – он говорил всё это, смотря
Я почему-то понимала каждое слово, которое он говорил. Я понимала, что дорога ему, наверное, больше жизни, и могу ему ответить тем же, однако, его чувства были так глубоки и сильны, что я не уверена, что во мне вместилось столько любви к нему. Но, сколько может быть во мне любви к человеку, столько её и есть, не меньше.
– Ладно, надеюсь, я на твой вопрос ответил? – вопросительно взглянул он на меня. Я кивнула. – Тогда поехали ко мне, – он взглянул на меня просительно. – Даже верну тебя домой к подружке вечером. Просто соскучился.
Я по нему соскучилась тоже, поэтому даже не сопротивлялась, а просто последовала за ним следом к машине.
По дороге я написала Таше сообщение о том, что квартира в её распоряжение до вечера, уверила её что со мной всё в порядке и поставила телефон на беззвучку.
Мы с Игорем разговаривали о его семье. Он рассказывал о свои родителях с такой теплотой, что я уже заранее прониклась к ним симпатией, хотя и имела опасения по поводу того, как они отнесутся ко мне. Мужчина на мой невысказанный вопрос ответил сам:
– Скорее всего, мама обзовёт меня извращенцем, покусившимся на маленькую девочку и станет воспринимать тебя примерно так же, как и Лору.
Я усмехнулась, вспоминая шебутную племянницу Игоря, потом его сестру. Марина точно знала, как её брат ко мне относится, что я для него значу и именно поэтому была ко мне добра. Но, надеюсь, сама по себе им буду хотя бы не неприятна. Тут же, как говорится, сердцу не прикажешь: сочтут недостойной их сына и всё. Но оборотень меня уверил, что меня полюбят в любом случае. Но, несмотря на это, я сказала, что знакомство с его родителями лучше отложить на некоторое время, потому что всё происходит слишком стремительно, а я оказалась к этому не готова. Мне до сих пор казалось каким-то дурным сном то, что мой Игорь способен взять и перекинуться в волка… Кошмар на яву, так сказать. Но мне с ним жить, потому что ещё кошмарнее – это жить без Игоря.
Мы приехали к его дому, зашли в подъезд, где нас увидел всё тот же охранник, который делал тогда фотографию. Он улыбнулся нам и моё настроение стало куда лучше сразу же. Со стороны мы выглядим как парочка, как очень даже счастливая парочка, так что, пусть так будет не только со стороны.
В квартире было тихо и пусто, совсем не так, как я запомнила. Здесь была Лора и вместе с ней живость, или, даже когда здесь были лишь мы с Игорем, здесь царил… секс. Сейчас здесь царила тишина.
И мы решили это исправить, судя по всему. Игорь решил, мягко обнимая меня со спины и прижимая ближе. Его прикосновения, даже невинные, возбуждали во мне желание отдаться ему, и я была счастлива, раз могла себе в этом не отказывать.
Мы долго и со вкусом целовались, просто прижимаясь друг к другу и даже не пытаясь избавиться от одежды. Наша близость сейчас была настолько нежна, что не хотелось её прерывать ради чего-либо. Но все-равно я его хотела, да и он меня, судя по всему, тоже: его возбужденный член сквозь брюки упирался мне в живот.
И, даже, когда мы перебрались в спальню и начали медленно раздевать друг друга, то это не умалило мягкости, не было ни единого
39. Игорь
Ада заснула, почти сразу после того, как всё закончилось, даже не пошла со мной в душ. Теперь она перебралась ко мне на грудь, а я просто лежал, смотрел на неё и был счастлив.
Счастье всегда для меня было чем-то эфемерным, недостижимым, но сейчас всё было как никогда просто: Ада рядом – я счастлив, нет – я едва ли не в безумии. Я был счастлив оттого, что она занимала все мои мысли, а не какая-то работа, что могу дышать с ней одним воздухом.
То, что я к ней испытывал, просто порой разрывало меня на мелкие кусочки, потому что всех чувств я просто не способен выразить словами или как-то ещё: они просто переполняют меня, словно воздушный шар. А ещё, из-за Ады я становился чертовски уязвим, но сделать с этим что-то у меня возможности не было. Значит, нужно «укрепляться» другими способами…
Ада заворочалась и лениво приоткрыла глаза. Она явно явно была довольна жизнью и всем на свете, а раз, довольна была она, то и я был доволен.
Правда, недолго мне пришлось радоваться.
– Мне домой нужно, – пробормотала вмиг погрустневшая девушка, поднимаясь.
Я бы многое сейчас отдал, чтобы никуда её сейчас от себя не отпускать, но я должен привыкать к тому, что у неё есть, вообще-то, своя жизнь, и её свободу ограничивать ни в коем случае нельзя. К тому же, не хотелось лишний раз нервировать добрую подружку моей избранной. Скорее всего, доброта охотницы не безгранична. Да, и к тому же, бояться теперь нам нечего: Ада больше не шарахается от меня, как от огня, так что всё вернулось на круги своя.
Хотя, наверное, нет. Кое-что точно изменилось: мы стали ближе настолько, насколько это вообще возможно, между нами теперь не было моей тайны, то есть, было полное доверие. Теперь я полностью принадлежал Аде вместе со своей белой шкурой.
– Ладно, тогда ты в душ, а я потом тебя отвезу домой и из рук в руки сдам доблестной охотнице.
Ада улыбнулась, обняла меня и, легко поцеловав, соскочила с кровати и вышла из комнаты. Я провожал её жадным взглядом, потому что эта чертовка щеголяла по квартире голышом, не стесняясь. Когда мы станем жить вместе, кажется, домашней одежды у неё не будет совсем: это как можно такое тело скрывать от меня? А вот другие… Да, начинаю понимать всяких арабов, которые стремятся скрыть от чужих взглядов своих женщин. Единственный минус в этой системе – нежелание самих женщин ходить в балахонах. А жаль. Но Аду бы я заставлять не стал, скорее уж сделаю всех мужиков вокруг нее кастратами, чтобы заглядываться им было незачем.
За такими мыслями я и не заметил, как Ада вернулась и даже успела одеться. Я собрался тоже очень быстро и уже через несколько минут мы выходили на улицу. Охранник всё больше и больше начинает меня бесить своими улыбочками… Ладно, нужно держать себя в руках, это же, чёрт возьми, общество.
Но убийственным взглядом на мужика я всё-таки взглянул и улыбочка с его лица сползла только так. Нечего тут позитив распространять, себе оставь.
Ада, кажется, наши гляделки заметила, однако никак на это не отреагировала. Меня это даже обрадовало: если стану ревнивым ослом, она от меня, может быть, и не сбежит.