Нежеланная жена
Шрифт:
— Это я поняла. Тебе, видимо, никогда не приходило в голову, что мне нелегко стало приходить к тебе с тех пор, как я выросла…
— Я знаю, твой отец этого не одобряет…
— Мой отец тут ни при чем, — отрезала девушка. — Дело в тебе.
— Как это?
— Ты ведь на пять лет старше меня. Конечно, когда мы были детьми, я об этом не думала, но, когда ты был в университете, все изменилось.
— Однако с Адрианом ты продолжаешь дружить. С ним тебе встречаться можно.
— Потому что мы дружим семьями. — Она покосилась на него и быстро отвернулась. — И потом, ты всегда
Ее слова заставили Роджера задуматься — такое объяснение никогда не приходило ему в голову. Он слушал Диану с вниманием и удивлением.
— Можешь не верить, если не хочешь, мне все равно, — она неверно истолковала его молчание, — ты всегда думаешь обо мне все самое плохое.
— Давай не будем опять ссориться, — пробубнил он. — Мне и так уже досталось от матери!
Диана слегка улыбнулась:
— Она всегда тебя ругала за грубость и дурные манеры.
— И сейчас продолжает, — признался он. — Помнишь, когда мы с тобой залезли на дерево старого Дженкинса и рвали его яблоки?
— Никогда не забуду, какую головомойку она тебе устроила, когда узнала! — воскликнула Диана.
— Но ты лазила лучше, чем я, — усмехнулся он. — У тебя ноги длиннее. — Он посмотрел на ее ноги, она покраснела и одернула юбку. — Не надо их прятать. Они у тебя такие стройные. Это единственное, что не изменилось в тебе с тех пор.
— Я не изменилась, Роджер. Это ты изменился.
— Деревенский мальчик вышел в люди, — горько сказал он. — Ты это хочешь сказать?
— Ну, не совсем так, — весело ответила девушка. — Но я никогда не испытывала к тебе жалости, которую ты, видимо, испытываешь к себе. — Она почувствовала, как он затаил дыхание, и холодно взглянула на него. — Да, да, это так. Поэтому ты все время придираешься ко мне. Все это различие между нами, разница в социальном положении и все такое — твоя собственная выдумка. Это ты ставишь между нами барьеры. Но тебе ведь надо что-нибудь преодолевать. Только тогда ты счастлив.
— Ты все сказала?
— Нет. — Теперь, решившись выложить ему все начистоту, она потеряла свою привычную сдержанность. — Представляю тебя лет через десять: с министерским портфелем, но в старом потертом костюме в доказательство того, что ты не забыл о своем низком происхождении! Ненавижу людей, которые постоянно машут у вас перед носом своим прошлым.
Он открыл, было, рот, чтобы возразить, но передумал и крепко сжал губы. Молчание затянулось, и Роджер обиженно пнул ногой камушек.
— Почему мы все время ссоримся, Диана? Ведь в детстве мы дружили.
— Я и сейчас не хочу с тобой враждовать.
— Но мы стоим по разные стороны баррикад.
— Это еще не значит, что мы враги.
— Ты, правда, думаешь, будто я встречаюсь с Таней, чтобы выведывать у нее про Адриана и его предвыборную стратегию? — вдруг спросил он.
На этот раз Диана не торопилась отвечать. Прошло несколько минут, прежде чем она заговорила.
— Иногда мне казалось, что это не исключено, — призналась она, — но… но теперь я так не думаю. Я понимаю, почему ты с ней
— К тому же у нее есть особый талант слушать.
— Хочешь сказать, у меня его нет?
— Я ничего такого не говорил. — Он повернулся к Диане. — Почему ты всегда считаешь, что я на тебя нападаю?
— Потому что, когда я с тобой, у меня такое чувство.
— Может быть, я просто защищаюсь от тебя, — выпалил он. — Ты очень соблазнительная особа.
Она вскочила, он поднялся одновременно с ней, и они оказались в опасной близости друг от друга.
— Ты так себя ведешь, как будто боишься меня, — тихо сказал он.
— Чего мне бояться?
— Сейчас узнаешь, — сказал он сдавленным голосом и схватил ее в объятия.
Он целовал ее с неистовой страстью. Долго сдерживаемое желание выплеснулось в одно мгновение от одного прикосновения к желанному телу. Это прикосновение он смаковал, как гурман в роскошном ресторане. Он медленно гладил ее плечи и спину, он прижимался всем телом к ее стройной фигурке, губами ласкал ее глаза, щеки и виски, а его ноздри, вздрагивая и раздуваясь, впитывали аромат ее тела.
— Диана, — произнес он дрогнувшим голосом. — Диана…
Она покорно стояла, прижавшись к нему, зная, что бороться с ним бесполезно. Она утратила всякую способность к сопротивлению и не могла ни о чем думать — все ее тело пронизало острое, головокружительное чувство близости к Роджеру; его грудь, твердая, как стена, прижималась к ее нежной груди, она чувствовала жесткую щетину на своей щеке. Тепло его дыхания смешивалось с ее дыханием. Медленно, исподволь в ней пробуждалось, доселе неведомое, желание, и сдержанность чувств сменилась пульсирующей жаждой обладания, не похожей ни на что, испытанное ею раньше. Ее губы начали отвечать на его поцелуи, слегка раскрывшись, когда он нежно провел по ним зубами, и, наконец, полностью разомкнулись под нежным напором его языка. Испугавшись своей реакции, она вскрикнула и оттолкнула его. Он не отпускал, все крепче прижимаясь к ней, но Диана продолжала колотить его по плечам и спине, и он, наконец, отпустил ее и отступил назад. Но взгляды их не могли оторваться друг от друга: его, затуманенный, словно он уже видел в своем воображении продолжение этой сцены, и ее, потемневший от отчаяния.
— Ты не имеешь права этого делать, — прошептала она.
— Почему же? Кошка может смотреть на королеву!
— Не смей! — крикнула она. — Роджер, прошу тебя, не надо!
Долго еще после того, как Диана убежала в лес, Роджер стоял, не двигаясь с места, не в силах понять, что с ним творится. Почему с Дианой он всегда ведет себя как неотесанная деревенщина? Может, ему невыносим ее вид недотроги, или причина в том, что она пробуждает какую-то дикую, неукротимую, потаенную сторону его натуры. С другими женщинами он никогда не бывал так необуздан. Скорее наоборот, его не раз упрекали в неуместной сдержанности. Озадаченный и пристыженный, он покачал головой. Уж Диана никак не сможет его в этом упрекнуть! Как ни крути, а ему снова придется перед ней извиняться. И он постарается сделать так, чтобы у нее больше не было причин сердиться на него.