Неженка
Шрифт:
— Не возражаешь, если мы немного пройдемся?
Было уже поздно, февральская ночь была холодна, и Стефан посмотрел на нее с тревогой — словно он предвидел, что за этим последует, — и все равно приказал водителю остановиться. Выйдя на тротуар, они услышали ритмичный цокот лошадиных копыт о мостовую. Мимо проехал двухколесный экипаж. Они шли рядом по Пятой авеню, выдыхая в морозный воздух маленькие клубы пара.
— Стефан, — произнесла Франческа, на мгновение прикоснувшись к рукаву его пальто из тонкой шерсти. — Я знаю, ты ищешь женщину, которая разделит с тобой твою, жизнь, но, боюсь, я не подхожу
Она услышала, как ее спутник, глубоко вздохнул и затем произнес:
— Ты сегодня очень устала, дорогая. Мне кажется, этот разговор может подождать.
— Думаю, он и так ждал достаточно долго, — мягко ответила Франческа.
Она говорила какое-то время и в конце концов убедилась, что хотя слова ее и ранят Стефана, но совсем не так сильно, как она боялось. «Он, возможно, уже давно догадывался, что союз со мной невозможен», — подумала Франческа.
На следующий день Франческе в офис позвонил Далли. Он начал разговор без всякой преамбулы, словно в последний раз они беседовали накануне вечером, а не шесть недель назад, и отношения у них были самые безоблачные.
— Эй, Френси, знаешь, половина Вайнетта готова тебя линчевать!
При этих словах она вспомнила, как ответила бы на это в юности — неудержимой вспышкой гнева, но сейчас ей удалось сохранить спокойствие и голос ее не утратил рассудительности.
— Чем это я так провинилась? — спросила Франческа.
— На прошлой неделе ты вертела этим телевизионным священником самым бесстыдным образом. Люди здесь серьезно относятся к своим евангелистам, а Джонни Платт у них настоящий любимчик.
— Он шарлатан, — ответила она со всем спокойствием, на которое была способна. Ее ногти впились в ладони. И почему Далли не может сказать сразу, чего он хочет? К чему весь этот изощренный маскировочный ритуал?
— Возможно, но его выступление поставили в одно время с повторным показом «Островов Джиллигена». — Последовала короткая многозначительная пауза. — Скажи мне одну вещь, Франческа, — это как раз по твоей линии, — если Джиллиген и его приятели столько проторчали после кораблекрушения на том острове, то почему у женщин не кончилась тушь для глаз? А туалетная бумага? Как ты думаешь, капитан и Джиллиген все это время пользовались банановыми листьями?
Франческе захотелось заорать на него, но она решила не доставлять ему такое удовольствие.
— У меня назначена встреча, Далли. У тебя какое-нибудь дело?
— Дело в том, что на следующей неделе я прилечу в Нью-Йорк, чтобы еще раз встретиться с ребятами из телесети. И подумал, что мог бы заскочить к вам во вторник около семи, поприветствовать Тедди и пригласить тебя на обед.
— Это невозможно, — произнесла она спокойно, сдерживая возмущение, которое буквально переполняло ее.
— Всего лишь на обед, Френси! И не надо придавать этому такое уж большое значение.
Если он не собирается говорить, что у него на уме, то уж она-то выскажет все!
— Я не собираюсь с тобой встречаться, Далли! У тебя был шанс, и сам знаешь, как ты им воспользовался.
Последовало длительное молчание. Ей хотелось повесить трубку, но она не в силах была пошевелить рукой. Когда Далли наконец заговорил, от его непринужденного тона не осталось и следа. Голос его звучал устало и встревоженно:
— Прости, Френси, что я не позвонил тебе раньше. Мне нужно было какое-то время.
— А теперь оно нужно мне.
— Хорошо, — ответил он после небольшой паузы. — Тогда позволь мне зайти повидаться с Тедди.
— Думаю, этого не стоит делать.
— Мне нужно начать налаживать с ним контакт, Френси. Я не задержу его надолго. Буквально пару минут.
С годами она стала твердой; она должна была стать такой.
Но теперь, когда эта твердость нужна была ей больше всего, ей на ум пришел лишь маленький мальчик, запихивающий горошек под печеный картофель.
— Хорошо, — согласилась Франческа. — Но только на несколько минут.
— Замечательно! — с энтузиазмом подростка воскликнул Далли. — А после встречи с Тедди мы съездим с тобой куда-нибудь пообедать. — И прежде чем Франческа успела запротестовать, он повесил трубку.
Франческа опустила голову на стол и тяжело вздохнула. Это ж надо быть такой безвольной! Там, где у людей должен быть хребет, у нее болтается пучок переваренных спагетти!
К тому времени как швейцар позвонил ей во вторник вечером, извещая о прибытии Далли, Франческа была на грани нервного срыва. Она уже примерила три своих самых консервативных костюма и назло себе самой выбрала самое легкомысленное из того, что было в ее гардеробе: необыкновенно открытую атласную блузку цвета зеленой мяты и мини-юбку из изумрудного бархата. Эти цвета делали зелень ее глаз более глубокой, а взгляд — по крайней мере в ее воображении — более опасным. Тот факт, что она слишком тщательно одевается для встречи с Далли, Франческу не смутил. Даже если, как она подозревала, вечер закончится в какой-нибудь сомнительной забегаловке с меню в пластиковом покрытии, все равно это ее город и подстраиваться должен Далли, а не она.
Уложив в тщательно продуманном беспорядке волосы, Франческа надела пару хрустальных кулонов от Тины Чоу. Хотя она больше полагалась на свои силы, чем на мистические чары изысканных произведений Тины Чоу, нельзя было пренебрегать ничем, что могло помочь пережить предстоящий непростой вечер.
Франческа знала, что не должна ехать на обед с Далли, — ее вообще не должно быть здесь, когда он приедет, — но она снова хотела его увидеть. И это было так просто!
Франческа услышала, как Консуэло открывает входную дверь, и с трудом смогла усидеть на месте. Она заставила себя подождать в своей комнате несколько минут, пока не успокоится, но от этого стала лишь сильнее нервничать. Собравшись с духом, Франческа вышла в гостиную поздороваться с Далли.
Далли стоял у камина с каким-то пакетом в руках и любовался прикрепленным на стене красным динозавром. Он обернулся на звук ее шагов и буквально остолбенел. Франческа сразу отметила его серый безупречного покроя костюм, строгую рубашку с французскими манжетами и темно-голубой галстук.
Она никогда не видела его в костюме и бессознательно ожидала, что он начнет расстегивать воротник и развязывать галстук.
Далли не сделал ни того, ни другого.
Его взгляд скользнул по крохотной бархатной юбке, затем по откровенной блузке, после чего Далли с восхищением покачал головой: