Шрифт:
В деревеньке посреди дремучего леса, за частоколом, жила юная черноокая красавица Деспа. Родителей её давно унесла хворь, потому с детства она была под опекой добрых соседей. Изба на отшибе с годами покосилась: доски подбивать некому, девчонка слаба здоровьем и не сдюжит одна-одинёшенька трудную работу. У добрых людей своих забот полно, вот и не просила никогда помощи. Сама в лесу дикие травы собирала, сама готовила, шила, убиралась и таскала с речки полные вёдра воды. Тяжёл был труд, да не жаловалась. Кому тут жаловаться? Скотине, что посреди деревни в загоне стоит?
Лето
За высоким частоколом начинался лес. Девушка уже давно пылко любила это волшебное место. Только здесь она могла собирать травы и коренья в полной тишине, под убаюкивающий шелест листвы и весёлое щебетание птах. Кроны зелёных сосенок, осин и берёз накрывали мягкой тенью, спасая от палящих лучей светила. Будто лес заботился о своей милой гостье. Дикие звери Деспу любили пуще родного дома, и приходили к ней, как только ступит бледная босая ножка на зелёный ковёр под сенью деревьев. Она благодарно гладила маленьких друзей ледяными руками, даруя им долгожданную прохладу и спокойствие: чего стоит бедной сиротке приласкать тех, кому она сейчас нужна. Деспа остро чувствовала настроение зверей и леса, она в любой момент могла понять, что где-то что-то стряслось. Когда ей было грустно, она спешила поведать о своих печалях жителям зелёного приюта. Могучие стволы хранили её тайны, как и многих других путников, изливших здесь душу.
Она бежала по росистой траве, размахивая пустыми вёдрами. Из зелени кустов и с веток на девушку взирали удивлённые глазки-пуговки, но выходить не спешили. Сквозь густую зелень Деспа уже различала впереди блеск водной глади. Воздух наполнился запахом хвои, ряски и мокрой свежести. Лес смешался с рекой, потянуло приятным холодом. Девушка выбежала на отвесный берег, остановилась у края махровых трав, что простирались под босыми ступнями и легонько щекотали пятки.
Внизу протекала широкая река. Её мерное журчание и кристальная чистота воды каждый раз вызывали радостную улыбку Деспы. Она часами могла любоваться бурным потоком и вглядываться в прозрачную глубину. На дне неслышно перестукивались камушки, от которых изворачивались мальки и рыбки покрупнее. Жемчужная чешуя временами выныривала из воды и блестела в редких лучах солнца, что пробивались через густые кроны бурых великанов. Слышался короткий всплеск – и по воде медленно расходились круги. У берега, в такт лёгкому ветерку колыхалась осока, а над ней заботливо ворковали плети ветлы.
Отблески солнца на воде казались Деспе драгоценными каменьями из былин о князьях, походах на Царьград и разговоров волхвов с богами. Она видела в них больше, чем кто-либо из деревенских. Ровесникам её увлечения были непонятны. Для них она была чужой, странной девочкой-белянкой, которую следует опасаться, а не то, чего доброго, диких зверей натравит или в похлёбку яду нальёт. Взрослые более снисходительно относились к девочке, ведь знали, каково жить сироте без заботы родителей. И потому в друзьях у Деспы ходили только скотина, да дикие звери.
Вода сама себя не наберёт. Девушка побежала к берегу и вдруг поскользнулась на мокрой траве. Она уж было подумала, что больно ушибётся, но вместо этого осиную талию легко обхватили крепкие руки. Вёдра покатились вниз, а глаза Деспы расширились от удивления. В это время никто из деревенских сюда нос не суёт, поэтому она и ходит без опаски.
Руки незнакомца аккуратно, словно былинку, поставили девушку обратно на твёрдую землю. Она обернулась. Перед ней стоял высокий широкоплечий парень, ненамного старше неё, и улыбался белозубой улыбкой. Прямые волосы спадали до плеч и походили на догорающий уголёк: сверху чёрные, а концы красно-рыжие. Никогда прежде Деспа не видела этого юношу в своей деревне. Его серые глаза светились, как два алмаза. В них отражалась она – белолицая девушка с длинными сизыми волосами.
– Ногу не подвернула, красавица? – с улыбкой спросил юноша.
– Н-нет, – пролепетала Деспа.
– Что же ты одна на берегу реки стоишь? Упала бы, если б я рядом не проходил.
– Я…, – девушка замялась. – Воды набрать пришла. А ты кто таков будешь?
– Меня Митька зовут. И ты представься.
Деспа как воды в рот набрала, слова вымолвить не может. Чтобы успокоиться, обвела взглядом одежду Митьки – портки новые, лапти, льняная рубаха, вроде бы всё в порядке. Только одно её смутило – рубашка не подпоясана, мешком на нём висит, хотя он парень не щуплый. Видно, наскоро одевался, не по размеру взял. Он всё улыбался и смотрел на неё, как завороженный. Но и в этой улыбке девушка заметила фальшь. Чутьё у неё от рождения хорошее, спутать не могла. Поколебалась немного и ответила:
– Деспа. Откудова ты, дюжий молодец?
– Молодец? Приятно от такой зазнобы слышать, – Митька самодовольно ухмыльнулся. – Не местный я. У волхва вашего пока поживу. А потом домой, там ещё дела есть.
– Далёко дом твой?
– Далеко.
– За каким же спросом ты в деревню пришёл?
– Так дело у меня к волхву вашему. Как разберусь, отправлюсь в путь-дорогу.
– Ясно. Верю тебе. За спасение угощу. Пирогов и хлеба сама напекла.
Деспа улыбнулась, развернулась и побежала к вёдрам, оставив удивлённого парня на склоне. Она ласково положила ёмкость в воду и посмотрела на отражение своего радостного лица в прозрачном потоке. Где-то посередине реки послышался всплеск. Не обычный, как у рыбок, а мощный, такой, что едва не вырвал из руки девушки полное ведро. Деспа испуганно подняла очи – вода пошла рябью. Обернувшись, она крикнула Митьке, не показывая испуга:
Конец ознакомительного фрагмента.