Нежить

Мартин Джордж Р.Р.

Помощника шерифа стошнило в кусты.

— Господи, хватит уже!

— Возвращайся. Я не стану хуже о тебе думать, в основном потому, что я с самого начала был не слишком высокого мнения о тебе. Забирай голову в качестве доказательства и езжай, только оставь мою лошадь.

Помощник шерифа поправил шляпу.

— Мне не нужна голова… И когда дойдет до дела, ты еще порадуешься, что я здесь. Я тебе не маменькин сынок.

— Не надо мне зубы заговаривать. Лучше покажи, на что способен, мальчишка.

Дальше

путь был скользким от крови Билла. С пистолетами в руках мужчины взобрались на небольшой холм. Оттуда они увидели заросшее поле, а на его краю — покосившуюся хижину с упавшей трубой.

Проповедник и помощник шерифа направились к ней и остановились у двери. Джебидия пнул ее носком сапога, и дверь приоткрылась. Он вошел и зажег спичку. Ничего, кроме пыли и паутины.

— Должно быть, это жилище Джимета, — сказал Джебидия.

Он водил спичкой, пока не нашел заправленную керосином лампу. Зажег ее и поставил на стол.

— Может, не следует зажигать огонь? — спросил помощник шерифа. — Так ему будет легче нас найти.

— На случай, если ты забыл, этого мы и добиваемся.

Сквозь окно, с которого давно слетела промасленная бумага, виднелись в отдалении кресты и памятники.

— Еще один вид на кладбище, — сказал Джебидия. — Наверное, там убила себя мать девочки.

Не успел он договорить, как на холме между крестами показался укутанный в тени силуэт. Силуэт двигался быстро, но неуклюже.

— Выйди на середину комнаты, — приказал Джебидия.

Помощник шерифа послушался, и священник передвинул туда же и лампу, поставив ее на пол. Потом придвинул к лампе скамью и достал из кармана Библию. Опустился на одно колено, поднес Библию к огню и вырвал из нее несколько страниц. Скомкал их и начал раскладывать вокруг скамьи, выкладывая круг радиусом футов шесть и располагая страницы в двух футах друг от друга.

Помощник шерифа ничего не говорил. Он сидел на скамье и наблюдал за странными действиями преподобного. Тот присел рядом на скамью и положил на колено один из своих пистолетов.

— У тебя сорок четвертый?

— Да. У меня такой же ствол.

— Дай мне свой револьвер.

Помощник шерифа повиновался.

Джебидия открыл барабан и высыпал патроны на пол.

— Какого черта ты делаешь?

Джебидия не ответил. Он порылся в поясном ремне, вытащил шесть патронов с серебряными наконечниками, зарядил револьвер и протянул его помощнику шерифа.

— Серебро, — сказал он. — Иногда оно помогает отогнать нечисть.

— Иногда?

— Помолчи. И жди.

— Я чувствую себя подсадной уткой, — сказал помощник шерифа.

Вскоре Джебидия поднялся со скамьи и выглянул в окно. Затем сразу же сел обратно и задул фонарь.

* * *

Вдалеке кричала ночная птица. Вовсю пиликали сверчки, где-то скрипела лягушка. Джебидия

и помощник шерифа сидели на скамье спиной друг к другу, держали на коленях заряженные серебряными пулями револьверы и молчали.

Вдруг птица замолчала, сверчки стихли и лягушка перестала подавать голос.

— Он идет, — прошептал Джебидия.

Помощник шерифа поежился, набрал воздуха. Джебидия понял, что тоже начал глубоко дышать.

— Молчи и будь начеку, — сказал он.

— Хорошо, — ответил помощник шерифа и уставился на выходящее на задний двор окно.

Джебидия сидел лицом к полуоткрытой, провисшей на ржавых петлях двери.

Довольно долго ничего не происходило. Не было слышно ни звука. Потом Джебидия заметил, как в дверном проеме зашевелились тени, и услышал, как скрипнула дверь. Он увидел, как неестественно длинная рука ухватилась за край двери. Некоторое время она не двигалась и вдруг исчезла, а вместе с ней и тени.

Время медленно ползло.

— Он у окна, — прошептал помощник шерифа так тихо, что Джебидия едва его расслышал. Он осторожно повернулся к окну.

Джимет сидел на подоконнике, сгорбившись, как хищная птица. Над головой его вились пчелы. Рой сиял и пульсировал в дыре в груди, и в его тусклом свете масса пчел казалась жужжащим дымом. С черепа, подобно пробивающейся сквозь камни жухлой траве, свисало несколько прядей волос. При легком повороте головы лунный свет пробился через трещины в задней стенке черепа и засиял из пустых глазниц. Потом Джимет снова повернулся, и его лицо пропало в тенях. Тишину в комнате наполняло жужжание пчел.

— Крепись, — прошептал Джебидия на ухо помощнику шерифа. — Не двигайся.

Как падающий с ветки паук, Джимет спрыгнул в комнату, прижался к полу и укутался плащом темноты.

Джебидия развернулся на скамье, чтобы оказаться лицом к окну. С пола донесся шорох. Преподобный прищурился и увидел тень — Джимет пробирался под столом.

Рядом с ним помощник напрягся, собираясь вскочить. Джебидия поймал его за руку.

— Крепись.

Джимет полз. В грех футах от выложенного из страниц круга он остановился.

Полоса лунного света на полу придавала Джимету и кружащим вокруг него пчелам жутко реальный вид. За один миг Джебидия разглядел его полностью, до мельчайших деталей. Пустые глазницы, острые влажные зубы, длинные обломанные ногти, черные от грязи и щелкающие по полу. Джимет попытался пересечь круг между двумя скомканными страницами, но они вспыхнули, и от них побежала дорожка голубого пламени, замыкая круг и превращаясь в подобие полыхающего колеса пророка Иезекииля.

С хриплым воплем Джимет отшатнулся, стуча по полу ногтями и коленями. Его движения были настолько быстрыми, что глаз их не улавливал, а жужжание пчел становилось все более яростным.