Нежно влюбленные
Шрифт:
Слезы, навернувшиеся на глаза Мэдди, сверкнули в свете свечей.
— Конечно, бывали случаи, когда мужчины связывали жизнь с такими женщинами, как я. В конце концов, стала же Эмма Харт женой сэра Вильяма Гамильтона, британского посла в Сицилии, а ведь по рождению и роду занятий она была ничуть не лучше меня. Конечно, блюстители нравов осудили бы Николаса и меня, но нас это не волновало. — Ее лицо скривила горькая усмешка. — Но Николас не был свободным. Его жена была слишком холодной женщиной, чтобы изменять мужу, поэтому поводов для развода не было. Однако мы были счастливы. Были! До тех пор, пока его жена не задумала положить конец нашей связи, пригрозив Николасу
— Я уехала из Лондона отчасти потому, что не хотела видеть, как он разрывается между мною и своей семьей. Ну и, разумеется, ему было ни к чему видеть, как я умираю. Остальное ты знаешь.
— Понятно, — Диана помолчала. — А Николас до сих пор в Лондоне?
— Нет, — покачала головой Мадлен. — Об этом я навела справки в первую очередь, когда мы приехали в Лондон. Он сейчас живет в своем поместье за городом. Я бы ни за что не появилась в свете, если бы могла повстречаться с ним. — Дрожащим голосом она добавила:
— Мне не вынести еще одной встречи. Ничего не изменилось. Во всяком случае, мое отношение к нему. Не знаю, может, он теперь по-другому смотрит на вещи. Лучше бы он разлюбил меня.
Диана сочувственно смотрела на старшую подругу. Как это было похоже на Мадлен! Та хотела, чтобы любовник забыл о ней, тогда как сердце ее разрывалось от любви к нему.
Мэдди вздохнула.
— Так теперь ты понимаешь, почему куртизанка не должна влюбляться в покровителя? Конечно, в ее жизни будут радостные мгновения, но их не сравнить с той горькой болью, которая начинает терзать ее при расставании с любимым человеком. Для куртизанок большая страсть почти всегда гибельна. Очень, очень редко она завершается счастливым концом. Куда лучше относится к своему покровителю по-дружески.
— Но если Сент-Обен и впрямь так холоден, как ты сказала, то как он может добиться моей любви?
— Мне кажется, что ты влюбишься в первого же своего любовника, — уверенно сказала Мадлен. — Это дурная женская привычка, а ты куда более эмоциональна, чем другие женщины. Ведь ты даже не догадываешься, насколько хочешь любить и быть любимой.
— Но… но у меня в жизни столько любви… — спокойно возразила Диана. — Джеффри, Эдит, ты… С чего ты взяла, что со мной приключится беда, если я заведу любовника?
— Любовь к существу противоположного пола совсем не та, что к ребенку или к подруге. Как бы сильно женщина ни любила своих детей, она нуждается в любви мужчины. — Чуть подавшись вперед, Мадлен проникновенно посмотрела на Диану:
— Ради Бога, послушай меня, не связывайся с этим Сент-Обеном. Выбери себе мужчину вроде лорда Ридглея. Конечно, ему далеко до Сент-Обена, но он будет обожать тебя. Или… или этого мальчика — Клинтона. Он забросает тебя стихами. Даже если при расставании ты и взгрустнешь, то быстро утешишься, и в будущем будешь вспоминать о нем с радостью. — Мадлен устало покачала головой. — Знаю я таких мужчин, как Сент-Обен. Конечно, ничего не скажешь — он очень красив. Он богат и будет щедро платить за право содержать тебя. Не исключаю даже, что он постарается доставлять тебе удовольствие в постели. Но доброты от него ты не дождешься, не говоря уже о любви.
Диана, обхватив колени, уютно свернулась чуть
— Прости меня, Мэдди. Думаю, ты права, но… я должна… Я не откажусь от Сент-Обена, — тихо вымолвила она, скорее для себя.
— Господи, Диана! Но почему? — вскричала Мадлен. — У тебя такой таинственный вид. Ты говоришь должна. Что это означает? Мы ведь с тобой друзья, но я и представить не могу, что у тебя на уме. Словно ты по-китайски разговариваешь — я ни слова не понимаю. Ты же умная женщина, так призови свой ум на помощь!
— Да, я должна, — побледнев, упрямо повторила Диана. — Знаю, как тебе было тяжело убеждать меня, знаю, что ты хочешь уберечь меня от неразумного поступка, который, быть может, принесет мне несчастье… — Девушка замолчала, не зная, какой аргумент привести Мэдди. — Ты же знаешь, — произнесла она наконец, — что дело тут вовсе не в уме. Я могу прочитать всех поэтов и философов и резво болтать об их произведениях, но при этом не быть умной. Откровенно говоря, мною правит не разум, а эмоции и инстинкт. Я сама не понимаю, почему должна делать некоторые вещи. Зато, если хочешь, скажу тебе, почему дует ветер — вот это имеет отношение к уму. Я знала, что должна приехать в Лондон, чтобы стать куртизанкой. Точно так же теперь я чувствую, что должна сойтись с лордом Сент-Обеном. Прости меня. — Ее голос сорвался. — Я вела бы себя иначе, если бы могла, — уже шепотом добавила Диана.
Мадлен так хорошо понимала молодую женщину, словно все происходило с ней самой. Она относилась к Диане как к дочери. И, как любящая мать, старалась уберечь свое дитя от беды. Мэдди вздохнула. Что и говорить, Диана очень ранима, но, надо отдать должное ее силе, питаемой глубокой мудростью. Она уже пережила горе и потери и, нет сомнений, сумеет пережить неудачный роман. У большинства женщин сердце разбивается не один раз в жизни.
— Прости меня, моя дорогая. Я просто хотела, чтобы ты задумалась над моими словами, поверила бы мне — ведь я пережила то, от чего тебя предостерегаю. Но раз уж ты должна делать что-то, то — Мадлен улыбнулась, вспомнив, как виконт замер на месте при виде Дианы. — Иногда у таких мужчин, как Сент-Обен, под ледяной наружностью полыхает пламя. И если есть на свете женщина, которая сумеет растопить внешнюю ледяную оболочку, так это ты.
— Возможно, — спокойно согласилась Диана. — Посмотрим.
Крепче обхватив колени, она невидящим взором смотрела перед собой. Мэдди была права — она не все ей рассказывала, хоть они и были подругами. Диана не в силах была обсуждать с кем бы то ни было, что тревожило ее сердце. Впрочем, о некоторых вещах она говорила с Мадлен с удовольствием:
— Знаешь, я наконец-то поняла, почему ступила на этот путь.
Мадлен устроилась поудобнее.
— Так почему же? — спросила она заинтересованно.
— Ты сама подала мне идею свободной жизни. Я была лишена этой возможности. Ты же знаешь, как мало шансов познакомиться с кем-то в Кливдене. Вот Лондон — другое дело. Здесь полно мужчин, и я веду совсем другой образ жизни. — Диана озорно улыбнулась. — Я почувствовала силу своей красоты — это очень приятно, надо отметить. Да, — решительно добавила она, — все это мне по нраву. Не хочу прожить остаток жизни без мужчины.
— До такой степени, что ты и сына готова приобщить к этой жизни?
— Тебе все известно лучше, чем кому бы то ни было, — резко ответила Диана. — Вообще-то жизнь моего сына касается только меня. Если я удачлива — у меня будут и деньги, и влиятельные знакомые. Он так счастлив здесь, в школе. Если дела пойдут хорошо, я вернусь к обычной жизни до тех пор, пока он поймет, чем я занимаюсь.