Нежное дыхание смерти
Шрифт:
И он напрямую спросил об этом Аркадия:
– Можете сказать, что случилось? Только без фантазий о маске. Что за маска, кстати? Что в ней такого ужасного? Тут, знаете ли, или все надо считать безобразным, или от всего приходить в восторг. Я отношусь к последним. А вы не любите Венецию, как я понял. Если город дурно влияет на вас, не приезжайте больше. Вы скульптор? Джакометти… Я много слышал об этой мастерской.
Аркадий смотрел на площадь, и голос его звучал глухо. Он, казалось, слышал только самого себя и больше не заботился о том, придет ему кто-нибудь на помощь
– Вчера вечером я сделал два укола, утром еще один. Я уже не мог. Я хотел скорее вернуться домой. В Питер. Она спасла бы меня. Она бы простила. Но я пытался удержаться сам. Только не мог… – Теперь он едва шептал. – Скажите ей, что я не притрагивался к скульптурам. Ни одной не сделал. Мне не дали работать. Я раньше не понимал, а теперь понимаю…
Игорь Вадимович уже начинал прислушиваться.
Больше всего его поражало отчаяние, звучавшее в голосе парня. Тот явно ощущал себя в пустыне, где ему предоставлена полная свобода умереть – без помощи, одному, в глухой тишине. И от этого становилось жутко. Парень продолжал:
– Я приехал с заказом на девять гротескных скульптур. Сделал традиционные эскизы, по карнавальным образам и маскам. Эскизы были хорошие… – Он странновато засмеялся. – А работать мне не удавалось. Серджо сманивал меня. Мы шли в город. Он познакомил меня с друзьями. Позже стало казаться, что это какой-то кошмар. Я хотел работать, я знал, что от этого зависит мое будущее… И ее будущее… Но не мог. Это был капкан. Когда я просил о помощи, мне отвечали, что у них слишком много заказов. Я ведь сам хотел, чтобы обучение происходило во время карнавала! – горько воскликнул он, несколько придя в себя. – Но разве я тогда понимал, что никто не станет обучать меня в такое время7 Надо было быть полным идиотом… Надо было отказаться плясать под чужую дудку…
Он снова притих. Игорь Вадимович слушал, не отрывая глаз от его лица. Теперь это нервное, слишком бледное лицо казалось ему красивым, одухотворенным. Скульптор сам был похож на статую – если допустить, что у статуи из белого паросского мрамора могут быть такие грозовые глаза.
– Я сам виноват… – продолжал Аркадий. – Пришла пера собираться домой, а я ничего не сделал. Вначале я подписал сопроводительный лист на отправку в Питер гротескных скульптур… – Его голос возвысился. – Слушайте меня, прошу вас!
Уговаривать Игоря Вадимовича было не надо – теперь он внимательно слушал.
– Я подписал, потому что они мне сказали, что им необходимо какое-то время, чтобы организовать отправку. Как раз к концу моей работы все документы будут готовы и статуи будут отосланы незамедлительно. Иначе сроки растянутся, как бывает у них в Италии. Мне-то что было до этого? Я согласился и подписал все, что они захотели. Но скажите ей, что я ни одной скульптуры не сделал!
Его голос зазвенел от ужаса.
– Что теперь будет – не знаю, – прошептал он затем. – Я хотел бы сделать все, что полагалось, но не смог! Не знаю, на кого падет моя вина. Надеюсь, что ни на кого.
– Вы еще успеете сделать все, что захотите, – сказал Игорь Вадимович. Он проникся сочувствием к этому человеку, болевшему душой за свою работу.
«У
Аркадий безнадежно засмеялся. Это был истерический, слишком звонкий смех.
– Я никогда ничего не сделаю, – отчеканил он, успокоившись. – Меня сейчас убьют, если уже не убили.
– Какая чепуха… – пробормотал Игорь Вадимович. – Что вы говорите?
Сегодня, – прошептал парень, – сегодня, когда я вышел от Джакометти… За мной увязалась одна маска. Я поздно заметил, она была уже слишком близко. Я только почувствовал…
Парень запрокинул голову. Его затрясло. Оправившись, он продолжал:
– Я бросился бежать от нее, но мне не удавалось. Я ослаб, двигался слишком медленно. Она шла за мной, ей даже не надо было бежать, чтобы все время находиться рядом. Золотое солнце вместо лица. Вокруг лучи… И синий или черный плащ со звездами и планетами.
Он говорил быстро, как в бреду. Остановившиеся глаза смотрели сквозь Игоря Вадимовича, и тому было так скверно, как никогда. «До чего можно довести себя, – думал он. – Не дай мне Бог сойти с ума…» И вздохнул. Парень заметил это и опустил голову.
– Мне плохо, – отрывисто сказал он. – Может, я еще убегу… А может, уже не имеет значения. Она преследовала меня, пока я не оказался на Сан-Марко. Тут она меня потеряла.
Вдруг парень вскочил и тут же рухнул обратно на стул. Лицо у него было такое, словно он увидел привидение.
– Вон она! Опять!
Игорь Вадимович невольно взглянул на площадь. Но ничего похожего на то, что описал ему парень, там не было. «Бред. И что за угрозу он видит в этой несчастной маске – непонятно. Почему считает, что уже убит?»
– Успокойтесь, – попросил он Аркадия. – Я вот ничего там не вижу!
– Да?.. – неуверенно пробормотал тот. – Но я только что… Неужели показалось?
– Я уверен, что показалось, – успокаивающе произнес Игорь Вадимович. – Слушайте, отправляйтесь-ка бай-бай! Иначе эта ночь вам даром не пройдет. В канал свалитесь или еще что… И не думайте об этой несуществующей маске. Лучше купите себе какую-нибудь. И вас уже точно никто не узнает.
Игорь Вадимович вздохнул и закурил новую сигарету. Предложил Даше, но та отказалась.
– Все, что вы рассказали, – ужасно, – сказала она. – Полное разрушение личности. За какой-то месяц. Я боялась за него, но не знала, что бояться надо было настолько. Иначе не отпустила бы.
Тут же ей вспомнилось, что она не имела никакого права пускать или не пускать куда-то Аркадия, и ей стало еще горше.
– На этом все, я думаю? Он ушел?
– Ушел… – Игорь Вадимович помедлил, прежде чем произнести последние слова. – Он встал, не сказав мне больше ничего, и ушел. Я видел, как он вышел на площадь, купил первую попавшуюся маску у уличного торговца и исчез в толпе. Потом я снова посмотрел на площадь. И тут увидел то, что привело меня к вам, несмотря на ваше совершенно обоснованное сопротивление. Но сегодня я подумал, не слишком ли дорого обходится наша безучастность… Нам и всем остальным.