Нежное дыхание смерти
Шрифт:
– У них учет товара, – сказала Лариса, с тайным злорадством вспомнив, какую разборку она там учинила. – Доходы от бара падают. Мы слишком опустили планку цен для членов клуба и многих накормили в кредит.
– А, затягиваем пояс потуже, – пробормотала Лера. – Дай коньяку!
Председатель молча открыла ящик в столе и достала оттуда маленькую бутылочку, которую всегда держала при себе.
Лера жадно приложилась к ней, не дожидаясь стакана.
– Приходится затягивать… – Лариса с отвращением смотрела, как она пьет. – Не поперхнись.
– Ау? –
Это за меня все придумали, – яростно сказала Лариса. – Сегодня у меня была Любка и просила денег. Мне пришлось дать из своих. Ты представляешь, чем это может кончиться? Лера только пожала плечами:
– «Чем-чем…» Тебя выкинут из этого кабинета! А для тебя это новость? Денежки-то тю-тю! Правда, пока никто об этом не знает.
– Узнают! Ты сама подумай, как я смогу это скрывать, когда нужно будет закупать товар? Что я буду им говорить? Откуда возьму деньги? Все, все вложено в эти проклятые статуи!
– Никогда не думала, что несколько золоченых болванок могут стоить столько же, сколько наш товар на весь сезон… И я была против, если ты помнишь. Всегда была против этого. Теперь наш товар скажет нам «ау»! И его купят ребята из «Сучьей слободки»!
Ларису передернуло. «Сучья слободка» висела у нее тяжелым камнем на душе, и ей уже несколько раз приходилось сталкиваться с тамошними деятелями на почве закупки дешевого товара в Средней Азии. Однажды у нее чуть не перекупили заранее заказанную партию, чем вызвали лихорадку цен в самом разгаре сезона.
И Лариса, досконально знавшая местную конъюнктуру в области покупки и продажи гашиша, понимала, что именно теперь клуб может лишиться основного источника дохода. К продавцам следовало обращаться только в том случае, если можно было соперничать в назначаемых ценах с самыми крупными конкурентами на питерском рынке наркотиков. Иначе доставалось самое плохое или дорогое. А сейчас Лариса не смогла бы закупить ничего. Ни самого плохого, ни тем более самого дорогого… Ничего вообще.
– Ты ничего не понимаешь в предметах искусства! – тем не менее возразила она Лере. – Это было прекрасное вложение капитала!
– Херня! – определенно отозвалась та. – Ты тоже ни хрена не понимаешь в этих самых предметах, и лучше бы ты вложила этот капитал себе в задницу!
– Заткнись! – бросила Лариса и надолго замолчала. Она ходила по кабинету, больше не присаживаясь, курила и то и дело смотрела в окно. Лера не выдержала этого молчания.
– Ждешь кого? – полюбопытствовала она. – А, новенькую? Аппетит не пропал?
– Какая чепуха, – процедила сквозь сжатые зубы Лариса. – Думай о деле.
– Чего и тебе желаю! – взорвалась рыжая. – Думаешь только о новых юбках! На свежатинку потянуло!
– Заткнись, говорю тебе! – монотонно повторяла Лариса. – Ох, заткнись!
– Да с какой стати? – невинно спросила напарница. – Я тебя уже не устраиваю? Ты предпочитаешь соплюшку с распухшими губами, которая даже не будет знать, как за тебя приняться? Или ты предпочитаешь
Ее оглушила звонкая пощечина.
Лера быстро потерла щеку, нисколько не удивившись такому обороту дела. Видимо, пощечины не были для нее чем-то необычным. Она продолжала:
– Ладно, не хочешь признаваться – не надо. Только одно тебе скажу: ты крупно об этом пожалеешь!
– О девочке? – рассеянно спросила Лариса. Она остановилась у окна и пристально всматривалась в заснеженные глубины острова. – Смотри, кто-то едет…
– Мало ли кто! – отмахнулась от нее Лера. – Говорю тебе, сейчас надо думать не о девчонке, а о деньгах! Как ты собираешься их получить?
– Всякое бывало в моей практике… – медленно произнесла председатель, поворачиваясь к ней. – Всякое. Бывало, меня накалывали не хуже, чем сейчас. Бывало, меня тыкали носом в собственное дерьмо, все это мне не в новинку. Но вот никто еще не Давал мне понять, что я полная дура, да к тому же еще и не своим делом занимаюсь. А ты именно это хочешь мне сказать?
Ее ледяные глаза сверлили Леру, и та пожала плечами, отводя взгляд.
– Понимай, как хочешь.
– А по-моему, ты просто метишь на мое место.
– Глупости.
– Посмотри на меня! – потребовала Лариса, и бунтовщица повернулась к ней.
– Ладно, если ты хочешь знать, я считаю, что ты сделала большую глупость, – вырвалось у Леры. – И теперь многие могут метить на твое место.
– О многих я тебя не спрашиваю. Мне хотелось бы знать, чего хочешь ты.
Я? – Лера рассмеялась, закрыв лицо руками. – Ларка, у меня же никого нет, кроме тебя… О чем ты говоришь!
– И все же?
– Не будь дурой. Я хочу, чтобы ты выпуталась. – Лера немного успокоилась. – И еще хочу, чтобы у тебя прошла мания величия. А она у тебя есть, и уже давно.
– Давно? – Лариса прошла к столу и опустилась в свое кресло. – Как давно? Почему ты так считаешь?
– У меня есть причины.
– Например? – не отставала председатель, казалось и впрямь заинтересовавшись ее словами. – Скажи мне что-нибудь конкретное.
– Например… – Лера задумалась, подняв глаза к потолку. – Например, твоя беспечность в раздаче кредитов.
– Кредитов членам клуба?
– Кому угодно. Я давно замечала, что ты больше руководствуешься личными симпатиями, чем деловыми интересами… До сих пор помню, как та смазливая девка, которую, кстати, тоже подарил тебе Ветельников, смылась, не вернув кредит…
– Хорошо, это был мой промах. Согласна.
Дело не в промахе, – поморщилась Лера. – Не в промахе, а в том, что ты расплатилась за личное развлечение деньгами клуба. Деньгами, которые так и не вернулись. Ты их восполнила во время летнего сезона, но факт остался фактом. Никто в клубе не знает, как ты расплачиваешься со своими новыми девками, только я… А все думают, что девочки лезут к тебе в постель по личной склонности. Да все молоденькие лесби в Питере давно знают, к кому им надо обращаться в случае материальных затруднений. Правда, ты очень разборчива, надо отдать тебе должное…