Нежное дыхание смерти
Шрифт:
– Лариса боится перевыборов и потому пошла на это! – сообщила Галя конспиративным шепотом, округлив глаза. – Под нее многие копают, ну это наши дела, и вот она решила кое-что переменить. Теперь мы сможем приводить гостей, когда захотим, конечно, за плату, и они могут даже оставаться на ночь, если это члены семьи!
И пока Галя восхищалась переменами, Даша быстро обдумывала создавшееся положение.
«Клуб теперь открыт на все стороны света, всякий может привести кого угодно. Среди гостей может быть и мой убийца! Здесь было
Даша оказалась перед лицом смерти. Она уже не слушала Галю, которая продолжала весело болтать, а только прикидывала в уме разные варианты спасения. Самым разумным ей казалось поговорить по душам с Любой, но для этого прежде всего требовалось ее найти и заставить себя выслушать.
«А захочет ли она говорить? Она так беспокоится каждый раз, когда я прихожу к ней! Вот сейчас просто выгнала меня… Она боится за себя; в сущности, ей важно только то, чтобы я ни о чем не проболталась… Да уж, если меня прикончат, я ни о чем не проболтаюсь…»
Тут до нее дошел смысл действий, производимых Галей. А та давно уже стояла перед ней и распоряжалась ее волосами, перебирая их в руках и прикладывая крупные пряди к вискам и ко лбу Даши.
– Что ты делаешь? – Даша раздраженно убрала ее руку. – С ума сошла? Чучело мастеришь, что ли?
– Глупая, я смотрю, какая тебе пойдет прическа! Послушай, тебе нужен парик! Блондинистый парик, такой, знаешь, классный… У меня есть! Я могу принести! И платье дам! По-моему, тебе очень пойдет голубое длинное платье. Я его носить не могу, мне немножко коротко, только до щиколоток. Это не совсем то! А тебе будет как раз до пола!
– Ужас! – сказала Даша, представив себя в таком виде. – Меня же никто не узнает!
Внезапно, пораженная какой-то мыслью, она уставилась на Галю, энергично убеждавшую ее в обратном. Даша оборвала ее и заявила:
– Я согласна! Это будет просто замечательно! Где твой парик?
Галя помчалась за платьем и париком, помогла Даше переодеться.
Когда был нанесен последний штрих макияжа, расчесан последний локон парика и застегнута последняя пуговица на спине, Даша, посмотревшись в зеркало, не узнала себя. Каблуки прибавили ей росту, голубое платье откровенно подчеркивало формы груди и бедер, а парик придал лицу совершенно новое освещение и выражение. Галя ахала от восторга.
– Ты прямо как Мадонна!
– Серьезно? Нет, правда меня нельзя узнать?
– Клянусь! Я бы не узнала, если бы сама тебя не нарядила! – уверяла Галя. – Да тебя никто не узнает! Пойдем в бар! Наши все уже там! Я ведь за тобой пришла! Что ты тут сидишь как старый пень, в самом деле? Лариса скоро вернется! Пойдем!
И она потащила подругу в коридор. Даша, что-то наскоро соврав Гале, вернулась за инструкцией Любы и сунула ее за резинку трусиков, для этого пришлось до предела задрать подол блестящего голубого платья. Даше подумалось, что она будет довольно
«Впрочем, в этом платье я всюду буду выглядеть ужасно… Тем лучше! Убийца меня не узнает, если не будет долго присматриваться… Кто же он? Буду избегать мужчин, буду общаться только с известными мне лицами… С женщинами, конечно! Они тут хоть и с придурью, но все же не убийцы, а свои, какие-никакие…»
Девушки вошли в бар, убранный по-праздничному ради гостей. На всех столах стояли маленькие букеты живых цветов, скатерти накрахмалены, и Даше показалось, что столовые приборы из серебра. Уточнять она не стала, тем более что их с Галей сразу перехватили.
Перед ними встала женщина с необыкновенно изящной фигурой, казавшейся еще тоньше в черном вечернем платье.. Женщина эта улыбалась одними губами, беспокойно их оглядывала и пускала им в лица дым своей длинной сигареты.
– Галечка, кого это ты пригласила к нам? – спросила она, оглядывая Дашу. – Сегодня бы не стоило, ты уж меня прости…
– Да это же Даша! – расхохоталась Галя. – Дашу не узнали?! Нет, правда?
– Даша? – удивилась женщина. – Действительно, большая перемена! Садитесь за мой столик, я сегодня одна. Или Даша сядет к Ларисе?
– Даша сядет, где захочет, – ответила сама Даша, разозлившись от бесцеремонного обращения женщины. – Пока я не хочу нигде садиться.
Дама пожала плечами, отвернулась и уселась за свой столик, а Галя испуганно зашептала Даше на ухо:
– Ты что ей грубишь, она знаешь кто?! С любой женской болезнью к ней, лучший специалист!
– Неплохая профессия для члена клуба, – таким же шепотом ответила ей Даша, и Галя, оценив ее слова, прыснула. – Не хочу я с ней сидеть, и женских болезней у меня нет. Пойдем лучше к стойке, сядем на табуреты.
– Несолидно, войдут гости, а мы – как птицы на насестах, – шептала Галя, оглядывая зал. – Слушай, вон Люба! Она такая милая, пойдем к ней!
Даша, вспомнив, как та от нее шарахалась, возразила:
– Не понимаю, почему тебе все время хочется с кем-то сесть! Я не хочу сидеть с твоей Любой! Сама с ней сиди! А я буду одна, у стойки!
– У тебя ужасный характер! – Галя, казалось, обиделась. – Ну и сиди одна, я же как лучше хочу… Сейчас сюда набежит толпа народа, тебя затолкают у стойки! Я к Любе пошла.
С этими словами девушки разминулись – Даша взобралась на высокий табурет у стойки бара и попросила у барменши стакан воды. У нее пересохло в горле, язык казался ватным, ноги изредка начинали дрожать.
«Я простудилась вчера в саду, – думала она, зябко ежась в своем легком платье. – Зачем я сняла кофту… Зачем я пошла сюда, сидела бы у себя спокойно, а после десяти отправилась бы прямо к Ларисе… Голова болит…»
Барменша заметила ее состояние и тихо спросила, наклонившись:
– Тебе что – плохо? Дать чего-нибудь?