Нежное укрощение ярости
Шрифт:
Приехала из посёлка за Уралом, училась хорошо, поступила на бюджет в педагогический. Что за выбор профессии? — удивился Яр. — никаких амбиций, что ли?
Провинциальные девушки стремятся в столицу за модными профессиями, предполагающими в будущем высокие заработки, путешествия, брендовые тряпки, соответствующих мужчин.
Те, которые посмелее, мечтают открыть свой бизнес, желательно за счёт инвестиций от богатого мужчины.
Амбициозные, напористые, самоуверенные или самоуверенность изображающие девки.
А
Соцсети Марго были полны чего угодно, но не самой Марго. Уж с её-то внешностью, казалось, вся лента должна пестрить селфи и фото с фотосессий.
Но нет, это были фото каких-то уютных моментов. Корешок старой книги с засушенной веточкой, пар из кружки с чаем, веточка, покрытая льдом, снова книга, только теперь на мягком пледе.
Книг вообще было много. А в постах были мысли Марго о прочитанном, цитаты — неизбитые, порой длинные, порой, казалось бы, бессмысленные, так — описания, но описания красивые.
Яр не заметил, как прошёл час.
Он позвал Марата.
— Сын, мы едем вместе на экскурсию с твоей творческой группой. Что скажешь?
— А там будет Марго? — вот и всё, что спросил его сын. «Такой же вопрос и у меня», — думал Яр, и Яра он волновал всё сильнее.
Ему это не нравилось. Никто не может занять место его Полины, его умершей жены, в его сознании, в его сердце.
Он виноват, но он живёт дальше, а его Полина, красивая, бешеная, неугомонная Полина мертва.
— Папа, мы едем? — Яр очнулся, сын, его уменьшенная копия, стоял перед ним и наблюдал за чувствами, что мелькали на лице отца.
— Одевайся, я тоже сейчас соберусь.
Марат убежал в свою комнату. А Яр как был в костюме, в рубашке, так и остался.
Он хотел видеть Марго, он говорил себе, что это потому, что она зацепила его упрёком, вполне справедливым упрёком, но зацепила.
Он говорил себе: я просто заполучу её в постель, посмотрю, как она изгибается под моими руками, и забуду.
Глава 12. Небезопасная поездка
Я уставилась в окно. Мимо проплывал город. Вскоре он сменился пригородом. Замелькали лесопосадки. Затем начались поля.
Небо было таким высоким и неохватным, что я не могла отвести глаз.
Вдалеке висела одинокая серая тучка. Из неё до самой земли тянулась туманная пелена дождя. Можно было разглядеть границы этого дождя.
Удивительно, в городе такое рассмотреть невозможно.
Я обернулась на звук позади себя и наткнулась на пристальный взгляд Яра. Пока я смотрела в окно, он смотрел на меня. Я смутилась и отвернулась.
Эти дни меня словно разобрали на части. Я больше себя не узнавала. До предательства Игоря я знала кто я, представляла свою будущую жизнь.
А после — после я вдруг
Я вообще не представляла себе, что во мне — милой, провинциальной девочке вдруг проснётся тёмное, жаркое, ненасытное нечто.
Это из-за него, я ещё раз оглянулась, снова встретилась с ним взглядом, да, из-за него, из-за зверюги Яра.
Я слышала его запах, я помнила его голос, меня манил его взгляд. И он пугал меня. По-животному, инстинктивно.
Это было ненормально. У меня не было этому объяснения.
Мне хотелось сбросить наваждение, контролировать ситуацию и взять себя, наконец, в руки. Но это ненормальная внутри меня, кажется, вообще согласна даже на то, что зверюга её растерзает.
Я закрыла глаза, чуть было не представив, как именно растерзает. Но тут же открыла. «Да, что с тобой происходит?! Да кому ты нужна?», — рявкнула я мысленно на саму себя.
Что-то бахнуло! Автобус повело в сторону. Водитель выкрутил рулевое колесо. Автобус сбросил скорость, выровнялся и плавно остановился на обочине.
— Колесо пробили! Выходим, нужно запаску поставить, — объявил водитель.
Я вышла из автобуса. Следом родители и дети.
— Кто-нибудь, помогите колесо достать, — обратился водитель к мужчинам.
Я почему-то не удивилась, что вызвался Яр. «Неужели не боится испачкать свою белоснежную рубашку?», — подумала я.
Он и не думал её пачкать, как оказалось. Зверюга расстегнул пуговицы, снял рубашку и протянул мне.
— Марго, подержите, будьте добры.
Я замерла с открытым ртом. Я не видела остальных, но думаю, что не я одна раскрыла рот.
Мамашки детей не могли пропустить такое зрелище. Идеальная мужская фигура — чёткая перевёрнутая трапеция.
Смуглая, то ли загоревшая, то ли сама по себе такая — кожа. Волосатая грудь и живот, бугры мышц, мощные руки и шея.
Левая рука от плеча до запястья забита замысловатой татуировкой. Какой-то узор. Какой я не разобралась.
Да, он безусловно был зверем, великолепным зверем — совершенным в своём великолепии, и пробуждал звериные инстинкты, беспощадные в свой силе.
— Так что? — услышала я.
Яр так и стоял, протягивая мне рубашку. Я, наконец, опомнилась.
— Да, конечно! — я схватила рубашку и едва удержалась от того, чтобы тут же её не понюхать. Кто-нибудь, пристрелите эту бешеную женщину во мне!
Яр пошёл помогать водителю, который пытался достать запасное колесо. Зверюга подвинул водителя и ухватил колесо.
Не знаю, сколько такое весит, но поднял он его один. Даже водитель застыл в удивлении.
Мышцы на руках и спине Яра напряглись, вздулись, он медленно опустил колесо на землю и покатил заменять пробитое.