Нежность и ненависть
Шрифт:
Я вздыхаю, нажимаю ногой на педаль и снова продеваю ткань под иглу.
– Претенциозный маленький кретин.
Без Хисаки, который отвлекает и требует моего внимания, я быстро заканчиваю работу над рубашкой клиента, так что он может забрать ее раньше, чем планировалось. Это хорошо, потому что теперь у меня есть время зайти в бар и посидеть с моим любимым старым вампиром, прежде чем отправиться домой собираться на торжественный вечер в больнице.
Асао – слуга Харуки и Нино, но он вампир третьего поколения. Это необычно для рангового вампира – быть слугой, но именно это мне и нравится во всей их семье. Все в них освежающе
Я закрываю свою мастерскую и иду по мощеной дороге исторического квартала. Прекрасный свежий полдень, кроны ив шумят на ветру. Люблю этот маленький ленивый городок. Я вырос в Хиросиме, но здесь я чувствую себя как дома.
Всего пять минут ходьбы, и я в баре. Моим глазам требуется мгновение, чтобы привыкнуть к темноте после яркого солнечного света. Поднимается хор приветствий.
– Привет, Джун!
– С возвращением, Джуничи.
Я приподнимаю подбородок в знак признательности и улыбаюсь. Бар принадлежит вампиру. Наша аристократия в Западной Японии довольно сплочена, но все равно продолжает расти. За последние пару месяцев лидеры нашего королевства привлекли к себе много внимания, так что теперь каждый вампир и их мать хотят здесь жить.
Асао машет мне рукой, и я с удивлением вижу, что рядом с ним сидит Нино. Харуки нет. Заставить его выйти из дома в последние несколько недель было все равно, что уговорить кота слезть с дерева. Обычно мне удается соблазнить его рекомендацией хорошего ресторана, но в последнее время даже это не помогает. Я пробираюсь через бар – сквозь шум веселой болтовни и смеха, звон бокалов и тарелок и негромкую музыку энка [12] . В воздухе витает теплый аромат жареных овощей и мяса, от которого у меня текут слюнки.
12
Жанр японской песни.
– Привет, Джун. – Нино тепло улыбается, когда я сажусь рядом с ним в кабинке. Асао сидит напротив нас. – Мы празднуем.
– Что, скажи на милость? – спрашиваю я, хватая полупустой кувшин пива и бокал.
Асао усмехается. Он старше меня более чем на сто лет, но по-прежнему коренаст, красив и молод душой. У него явно была хорошая жизнь.
– Харука сегодня пошел гулять. Сам по себе, – говорит он, хватая свое пиво.
– Правда? Как, черт возьми, тебе это удалось?
– Вчера у нас была встреча с доктором Дэвисом, чтобы обсудить варианты суррогатного материнства, – говорит Нино. – Пока мы были там, я спросил его, что мы можем сделать, чтобы справиться со всем этим новым вниманием. А позже вечером я еще раз поговорил об этом с Харуки, и он согласился попробовать. Мы нашли довольно безопасное занятие для начала.
Я поднимаю свое пиво в честь тоста.
– Это отличные новости. – Они тоже поднимают свои бокалы, и мы чокаемся. Сделав глоток, Нино вздыхает.
– Я не хочу, чтобы люди думали, что он сноб, понимаете? Если он продолжит прятаться и игнорировать всех, ситуация может измениться. Они обнаружили новую группу вампиров на Сокотре. Детектив давит на нас, чтобы мы приняли больше беженцев. А кроме того, она продолжает рассказывать журналистам о нашем участии. Харука ненавидит все это внимание.
Он вполне мог бы быть напыщенным придурком, учитывая его древние семейные корни, внешность и элитное воспитание. Я бы даже не винил его, если бы он был таким. Это почти ожидаемо. Качество его природы делает его маяком для других ранговых вампиров, а его родословная чиста и стара как мир, что означает, что он, вероятно, райский на вкус. Не могу представить, какой была его жизнь после разрыва связи. Он рассказал мне, что скрывался в Англии десять лет, и я сразу понял, почему.
– Кстати, о докторе Дэвисе… – Асао ухмыляется, глядя на меня. Я хмурюсь, закатываю глаза и подношу стакан с пивом к губам, потому что знаю, что сейчас будет. – Как прошло твое свидание? – спрашивает он.
Я делаю большой глоток, прежде чем поставить стакан обратно на стол.
– Дерьмово.
– Правда? – Нино поднимает брови. – Почему? Доктор Дэвис кажется милым.
Я дипломатично киваю:
– Да, доктор очень мил со своими пациентами, что очень хорошо для больницы. У меня нет претензий.
За пределами больницы он предвзятый осел. Красивый осел, который вкусно пахнет. Да пошел он к черту со своими вкусными запахами. С каких пор это преступление – поужинать с кем-то, кого вы считаете привлекательным? Что такого ужасного в желании заняться любовью? Теперь я никогда не смогу заняться с ним сексом, потому что, если я это сделаю, то докажу, что он прав.
– С ним определенно происходит что-то странное, – говорит Нино.
– Вчера мы с Хару провели переучет. Он человек, но… я не знаю.
Асао кивает в мою сторону.
– Ты должен укусить его. Посмотри, какой он на вкус, чтобы знать наверняка.
Я передергиваю плечами.
– Неа. Этого не будет. – Будучи ранговым вампиром, питаться от людей не весело. На вкус они как грязь, и, если увлечься, это может навсегда разрушить родословную. Несколько лет назад в Париже, в порыве страсти, я питался от одного из моих человеческих любовников, утонченной молодой оперной певицы, чья семья иммигрировала во Францию из Кении. Лизетт Ноэль Моро. После этого я вообще не мог выходить на солнце, потому что у меня сгорала кожа. Мне пришлось отменить встречи, назначенные на два дня вперед, и сидеть у нее в лофте, как скваттер. Оно того не стоит.
– Хару говорит, такое чувство, будто внутри у доктора Джэ стена, – произносит Нино. – Как будто что-то заблокировано. Но в то же время он не зарегистрирован как вампир низкого уровня. Это сбивает с толку.
– Что ж, ему придется найти кого-то другого, чтобы справиться со своим блоком. – Я поднимаю бровь и наклоняюсь вперед, чтобы закончить мысль. – Потому что это не я.
Асао откидывается на спинку и складывает руки. Он наблюдает за мной по-отечески, и это заставляет меня смущаться, что мне несвойственно.
– Доктор не упал к ногам Казановы, и теперь ты расстроен?
– Нет, – говорю я, но потом понимаю, что это звучит так, будто я дуюсь. – Просто это была не очень хорошая партия.
– Почему? – наседает Асао. – Ты преследовал его три недели. Что случилось?
– Технически, две недели, так как на третьей он сказал «да». И я не «преследовал» его. Я возвращал его книги… постепенно.
Нино фыркает, пытаясь разрядить обстановку, но я игнорирую его.
– В любом случае, он совершенно ясно дал понять, что не заинтересован ни во мне, ни в том, что я могу предложить. – Я раскрываю ладони в отрывистом жесте, как будто я прокурор и изложил все очевидные доказательства. Или как будто я фокусник. Вуаля.