Нежность
Шрифт:
— Да Юль, я пошутил, — парень неловко отмахивается, но, юркнув, я оказываюсь в кольце, созданном из его рук и тарелки с макаронами, и тут же начинаю тереть сыр.
— Немного глупая ситуация, — бормочу, качая головой, чувствуя дыхание Влада на своей шее.
— А мне нравится, — с тихим вдохом.
Сглотнув, я продолжаю тереть его сыр дальше, все еще стою в его свитере и, практически, в его объятиях.
— О чем ты хотел поговорить? — спрашиваю, пытаясь отвлечься от каких-то навязчивых мыслей, навевающих болезненные
— Для начала о том, что проникновение в чужой дом карается законом, — тихо и вкрадчиво.
— Это не чужой дом, — возражаю, — ты до сих пор не поменял замки!
— Я собирался поменять, но… около месяца назад соседка сказала, что ко мне днем ходит девушка. Узнала тебя. Сказала, что ты торчишь здесь около часа-двух, и потом уходишь.
— Какая внимательная соседка, — бормочу.
— Ну-ну, Юль, не дуйся. Она думала, ты мне еду готовишь, — усмехаясь.
— Фактически, так и есть, — отвечаю, закончив с сыром и, забрав тарелку, кладу ее на столешницу, — моя миссия по спасению твоего ужина выполнена, теперь я могу уйти.
Вот только юркнуть обратно в коридор мне не удалось, а объятия Влада оказались настолько крепкими и теплыми, что под его свитером я почти что таяла от такой температуры. Хотя, возможно, растаяла я и немного по другой причине.
— Останься со мной, — выдыхает парень, едва прикасаясь губами к моей шее.
Так… нежно. Я так сильно скучала по таким чувственным поцелуям, что, чуть ли не сдержав стон, шумно выдохнула, закрыв глаза.
— Владислав… — осторожно начинаю, откинув голову на его плечо.
— Да? — приглушенно и продолжая целовать мою шею, с каждым поцелуем все сильнее и больнее.
— Ты понимаешь, что между нами ничего не выйдет? — прикусив губу.
— Ты знаешь, что это далеко не так? — отвечая, парень поворачивает меня к себе и касается лица ладонями.
— Мы с тобой… Мы разные. Ты старше и… — пряча взгляд.
— Юля, посмотри на меня, — приподнимая подбородок, практически принуждая.
— Я… я не могу! Не могу, понимаешь? Мне больно! — несильно, но отталкивая его от себя. — Знаешь, как мне было больно весь год?
Я отхожу на шаг, врезаясь в холодильник, и сжимаю челюсти, почти до хруста, стараясь контролировать свое тело и предательские слезы, спускающиеся по щекам.
— Посмотри на… — но я перебиваю его снова, не выдержав.
— Ты хотел сейчас оттрахать меня и выгнать, как тогда, да? — чуть ли не крича от боли, сжимающей мою грудную клетку, сдавливающей все внутри. — Знаешь, кем я себя чувствовала? Знаешь, как…
Не выдержав, закрываю лицо ладонями
— Давай, как раньше, — Влад, наблюдая за этим, сел напротив меня, упираясь спиной о ножки стула, — поиграем в вопросы.
— Какие к черту игры, — даже смешно от его глупых мыслей.
— Честно поговорим, и ты уйдешь. Хорошо?
— Да. Мой вопрос: почему ты не поменял замки?
Парень усмехается, и сквозь щель между пальцев я вижу его лицо, на деле грустное, четко очерченные скулы кажутся еще более острыми, чем обычно. Взгляд упирается куда-то вниз, а парень едва заметно пожимает плечами.
— Наверное, надеялся, что однажды ты вернешься.
Я пытаюсь успокоиться, утирая слезы и продолжая прятать лицо.
— Твой вопрос, — отвечаю безразлично, стараясь скрыть свои чувства.
— Почему ты не дожидалась меня?
— Не хотела сталкиваться с тобой, — медленно убирая ладони с лица. — Мы же расстались, верно? — уголки губ слегка приподнимаются вверх в грустной улыбке. — Вдруг ты бы вызвал полицию?
— А если серьезно? — Влад сжимает пальцы сильно, почти добела.
— Боялась, что тогда не смогу уйти.
— И сейчас… ты…?
— Время моего вопроса, — стараясь любым способом избежать ответа.
Ведь я уже не могу уйти, увидев его так близко. Не могу бросить его снова, оставить здесь, с этими ужасными макаронами наедине.
— Валяй, — дотянувшись до стакана с соком, парень делает пару глотков.
— Почему ты никого не нашел?
— По той же причине, по какой ты никого не нашла.
— Разве я знаю эту причину? — хмурясь, неуверенно кошусь в сторону Владислава, но он использует мой же прием.
— Время моего вопроса. И давно ты ходишь сюда?
Самый ожидаемый вопрос бьет чуть ли не сильнее остальных, забирая весь воздух из легких.
— Через неделю после разрыва. Каждый день. Кроме выходных или праздников.
Мне тяжело добавить что-то еще, и оголенная правда настолько очевидна, что становится стыдно. Не понимаю, почему я торчу здесь каждый день. Ответ кроется где-то внутри, там, куда я старалась в последнее время не заглядывать.
— Тебе хорошо… Без меня? — выпаливаю резко, но голос срывается на последнем слоге.
Он должен ответить «хорошо», чтобы я перестала думать о нем. Влад обязан так ответить, ведь нам будет только хуже.
— Нет. Почему? Потому что я скучаю по тебе, Юль. Сильно скучаю. По твоему запаху, твоей готовке, по улыбке, по… — он вздыхает, — по всему. Знаешь, порой люди думают, что не созданы друг для друга, и расстаются по этой причине. Но, блин, мы созданы друг для друга. А расстались мы как два идиота — без причины.
— Вообще-то, идиотом из нас двоих являешься только ты, — криво улыбнувшись, я оглядываю Влада, и он поднимает руки.