Нежные годы в рассрочку
Шрифт:
– Ты спроси, спроси ещё у неё, что они наедине у него дома с четырёх дня до десяти вечера делали? – подливал масло в огонь Геня, крича во всю глотку из своей комнаты.
– Что? Наедине? Что это ещё за новости такие?! – всполошилась Гаврилова и дёрнула дочь за руку. – Это не тот ли Метёлкин – первый хулиган школы? – подозрительно спросила она. И неудивительно – о Юркиных проделках ходили легенды.
– Да никакой он не хулиган! – Аврора самозабвенно защищала возлюбленного.
– А почему он тебя провожает-то? И что вы с ним делаете наедине? – Зинаида Матвеевна начинала нервничать.
– Просто дружим. И ничего
– Ха! Вы посмотрите на неё! Совершеннолетняя она! – возмутилась Гаврилова.
– Вот пусть выметается из дома и живёт на свою стипендию! – подзадоривал мать Геня.
– Вот именно! Нахалка! Мать её ростила, ростила! – воскликнула Зинаида Матвеевна. – А она – на тебе! Шляется со всякими гадами ползучими! Свинья неблагодарная!
– Никакой он не гад!
– Пораскрывай, пораскрывай мне ещё рот-то! Ща как тресну по губам! Совсем от рук отбилась! Больно рано о мальчиках задумалась! Вся в Гаврилова! Такая же!.. – Зинаида Матвеевна не стала уточнять, какая такая же, язык прикусила, но, помолчав с минуту, грозно прокричала – так, что на первом этаже слышно было: – Запомни! Если я узнаю, что ты встречаешься с этим хулиганьём – Метёлкиным, я тебе ноги повыдергаю! Поняла?
Аврора молчала – понять-то она поняла, но выполнить условие матери была не в силах.
– Я кого спрашиваю?! Поняла?
– Мам! Ну а что в этом такого? – недоумевала наша героиня. – Ну почему мне нельзя ни с кем дружить?
– Знаю я эту дружбу! Вон с Тамаркой своей якшайся! Все девочки как девочки – дружат с девочками! – Зинаида Матвеевна что-то уж слишком на девочках зациклилась. – А эта! Наказание господне! То у неё какой-то Вадик, потом этот!.. Гень, кто потом-то был?
– Голубятник засранный!
– Точно! Голубятник! А теперь совсем докатилась! Это ж надо, с первым хулиганом школы сдружиться! Известно нам, что это за дружба! Узнаю, что ты с ним общаешься, так и знай, под домашний арест посажу! Сами с Геней будем тебя из училища встречать! Поняла?
– Поняла, – буркнула Аврора себе под нос.
– Так ступай! Поняла она! И что ж это такое творится-то! Чего хорошего, дак помалу, а плохого дак с лешего! – тяжело вздохнула Зинаида Матвеевна.
Но, как известно, запретный плод сладок. И Аврора на свой страх и риск всё-таки продолжала видеться с возлюбленным. А как же иначе? Ведь если двое влюблены и им по восемнадцать, кто в силах остановить, заглушить, утихомирить бесшабашное и самое, пожалуй, сильное и острое чувство любви? Поначалу Аврора, идя с Метёлкиным, всё озиралась, пытаясь высмотреть в толпе или на противоположной стороне улицы следящего за ней брата. Со временем (очень скоро) внимание её ослабло, и она, как прежде, смело шла рядом с Юркой, держась за его красивую музыкальную кисть. Они так же сидели у него дома в маленькой комнате. Он бренчал на гитаре, пел; она, раскрыв рот, слушала. Они смеялись, ели неисчерпаемых в семье Метёлкиных кур, зефир и пастилу, целовались, обнимались, но дальше этого дело не заходило. И всё вроде бы шло как по маслу, и неизвестно, сколько бы ещё продлились их милые посиделки, если б мартовским промозглым вечером не произошёл один неприятный инцидент.
Было часов восемь вечера, влюблённые сидели друг напротив друга и играли в игру
– Где моя дочь?! Где Аврора?! – вопрошала Зинаида Матвеевна так, будто Юркины родители задолжали ей крупную сумму денег, а теперь отказываются отдавать. – Я знаю, что она тут! Где вы её прячете? Э-эх! Взрослые люди, а разводите у себя дома разврат! – стыдила Юркиных предков Гаврилова.
– Какой такой разврат? Детки сидят в маленькой комнате, мы дома, они там разговаривают, поют!.. – растерялась Ульяна Андреевна.
– Детки! – злобно усмехнулась Зинаида Матвеевна. – А вы, можно подумать, через стенку видите, что они там сидят и разговаривают! Как бы не так! Знаю я, чем они там занимаются!
– Ой! Что сейчас будет! – Аврора задрожала как осиновый лист.
– Не бойся, Басенка моя! Ничего не будет! – И Юрка встал и закрыл дверь на щеколду. – Вот так!
– Зачем? – удивилась Аврора. – Так только хуже будет. Открой.
– Ни за что! Никому тебя не отдам, потому что ты только моя – Басенка! – трогательно заявил Метёлкин, крепко обняв возлюбленную свою. И в этот момент наша героиня впервые в жизни ощутила небывалую уверенность и защищённость. Она вдруг увидела в Метёлкине ту прочную каменную стену, о которой в душе мечтает каждая женщина. Ведь каждая из нас хочет жить с таким мужчиной, чтоб не знать печалей, бед, горестей – быть за ним как за каменной стеной. Ощущение это очень понравилось Авроре и настолько затуманило ей мозги, что она даже не порывалась открыть дверь и выйти к матери. А та закатила настоящий скандал родителям Метёлкина – она угрожала, требовала выдать ей дочь, обещала заявить на них в милицию. На что Юркин отец равнодушно пожимал плечами и хмыкал как-то неопределённо – мол, подавай, дело хозяйское. Ульяна Андреевна изо всех сил пыталась наладить контакт с взбесившейся мамашей, снова и снова доказывая ей, что их детки ничего предосудительного не делают – просто дружат и всё. Парамон Андреевич смотрел на непрошеную гостью удивлёнными, птичьими глазками, в результате чего прострочил неровный, зигзагообразный шов и весь оставшийся вечер сокрушался по этому поводу.
Терпение Зинаиды Матвеевны лопнуло – она в последний раз безуспешно дёрнула дверь маленькой комнаты и, крикнув:
– Ну держитесь! Я вам ещё покажу! – убралась восвояси.
После её ухода семейство Метёлкиных (кто как мог) принялось жалеть и утешать Аврору. Больше всех, конечно, Ульяна Андреевна:
– Доченька, ты не переживай. Мать покипятится, покипятится, да успокоится. На то она и мать!
– Это уж как водится! Жисть – она ведь как шов – могёт быть ровной, а могёт и кривой! – философски размышлял дядя Моня.
– Н-да... Вот, значит, оно как! – глубокомысленно заявлял время от времени Алексей Павлович.
– Я домой пойду, – наконец решилась Аврора. – Так лучше будет, – и пошла в коридор, одеваться. За ней последовало всё семейство.
– Доченька, ты завтра-то к нам приходи, расскажешь, как и что, – беспокойно говорила Ульяна Андреевна.
– Я завтра встречу тебя. И ничего не бойся. Поняла? – готовый к решительным действиям, спросил Юрка.
– Ага, поняла, – Аврорины колени дрожали от страха, руки не слушались, мысли путались.